Мариам Ибрагимова: Имам Шамиль

— Что ответил кадий на это?

— Он стал уверять меня в том, что сам пророк Мухаммед Коран не писал, мол, это сделали его последователи и преемники. Утверждал, что позднее, переписывая Коран, халифы [13] Халиф — титул верховного главы мусульман. мусульманских вилаетов, а также главы суннитского и шиитского [14] Сунниты и шииты — основные направления в исламе. толков, вносили изменения и поправки и таким образом изменили первоначальный текст. Тогда я с возмущением заметил: «Если доверить откровения, продиктованные аллахом своему посланнику, таким, как ты, учителям, можно дождаться искажения всех истин, с признанием идолопоклонства, пьянства и разврата». И тут же поднялся, покинул келью и в тот же день уехал из Араканы.

— Правильно сделал. Араканский кадий — не твердый мусульманин, пусть знает, что есть ученики, которые могут превзойти его.

— Где уж ему быть твердым, — продолжал Шамиль, — если племя его еще недавно пользовалось обрядами огнепоклонничества. В народе ходят слухи, будто он посещает дом гяура — шуринского губернатора, доносит на некоторых односельчан и жителей других аулов.

— Пусть обрушится гнев божий на его испорченную голову! Не удивляйся, брат мой Шамиль… Люди, даже умнейшие, пристрастившись к питию, теряют постепенно дар здравого мышления, а следовательно, и совесть. Они становятся способными на ложь, лицемерие и любую другую подлость.

— Клянусь аллахом! — воскликнул Шамиль. — Когда-нибудь я доберусь до грязных подвалов пьянчуги, перебью сосуды, опрокину чаны с вином, только прежде это нужно мне сделать в доме собственного отца.

— Не горячись, мой юный товарищ, не с этого конца нужно начинать… Уничтожением дьявольского напитка в двух домах ничего не добьешься. На выкорчевывание того, что укоренялось веками, потребуется не один день.

Оживленный разговор друзей прервала вошедшая женщина:

— Мир дому!

— А, тетушка Меседу. Добрый день, входи, — ответил Шамиль.

— У тебя гость, — женщина кивнула на сидящего спиной к двери.

Гость обернулся.

— А, Магомед, с приездом. Как самочувствие, какие новости привез?

— Спасибо, Меседу, ничего. Спокойствие и благополучие привез. Как твое здоровье?

— Благодаря милости аллаха жива осталась. — Женщина, заметно прихрамывая, подошла к сидящим, поставила перед ними блюдо с горячими лепешками.

— Они с творогом, только что испекла. Шамиль любит их. Ешьте. — Меседу ласково взглянула на племянника.

— Спасибо, тетя, балуешь меня.

— Больше некого баловать, ты один можешь заменить мне отца и мать, брата и сестру, сына и дочь. Ешьте на здоровье.

— Как никогда кстати, — сказал Шамиль, макая в сливочное масло кусок тонкой лепешки. — Сам бог послал, видя, что в доме дорогой гость.

— Не знала я, что у нас гость, что-нибудь повкуснее приготовила бы.

— Не огорчайся, сестра моя, ничего лучше придумать нельзя, — сказал Магомед.

Довольная Меседу заулыбалась. Присев на корточки возле молодых людей, заговорила:

— Вчера у бассейна встретила Патимат. Она сказала, что Доного рано утром едет в Шуру, а сама она с матерью уходит на целый день на хутор. Вот я и решила навестить племянника, горячей едой покормить.

— Дай бог, тетя, чтобы в закроме твоем всегда было зерно, чтоб до конца дней своих могла подать ближнему и стоящему у твоего порога с протянутой рукой, — сказал Шамиль, вытирая ладонью масленые губы.

— Хвала аллаху. Спасибо и тебе, Меседу, — поблагодарил Магомед.

Женщина взяла поднос, пошла к двери. Магомед, глянув вслед, удивленно вскинул брови. Когда за тетушкой захлопнулась дверь, он спросил:

— Что с ней случилось, почему хромает?

Шамиль вздохнул. Помолчав немного, стал рассказывать:

— Как тебе известно, Меседу — младшая сестра моего отца.

После смерти родителей она жила в нашем доме, нянчила меня, хотя только на шесть лет была старше.

— Да, мы вместе, в один год пошли к сельскому учителю, — подтвердил Магомед.

— Совершенно верно, в тот день и я увязался за ней, помнишь?

— Да, ты так кричал, уцепившись за ее платье, что, увидев твои слезы, муалим Гимбат сжалился, усадил тебя на ковре между мной и ею, с условием, что будешь сидеть смирно. Ты сел и, не отрывая глаз от лица учителя, шепотом повторял: «Алип, би, ти, си, джим», — как все ученики. Учитель, глядя на тебя, улыбался все время.

— Там и началась моя дружба с тобой. Учитель в конце года сказал, что я не отстал от старших учеников в учебе.