Идо Нетаньяху - Последний бой Йони

Поздно ночью подполковник Хаим вернулся в Кирию и представил полковнику Шаю, помощнику главы группы действия Оперативного отдела военной разведки, разработки, сделанные на совещании командования парашютно-десантными войсками в Офицерской школе. Шай отправил его обратно. Представленный план показался ему слишком сырым, незрелым, поэтому он просил прояснить план и представить ему вторично. Только в четверг вечером началось более конкретное, практическое планирование операции, до этого идея носила общий характер. «Не было проделано никакой глубокой проработки, никакого изменения плана вширь», — свидетельствует офицер разведки Шомрона.

Параллельно в течение среды, несмотря на отсутствие оперативного плана и на то, что армия еще не предложила своего варианта, у министра обороны сложилось мнение, что надо во что бы то ни стало попытаться найти военное решение проблемы. Телефонные разговоры, которые вел Борка Бар-Лев из Министерства обороны с Иди Амином, все более убеждали Переса, что Иди Амин и террористы действуют заодно. (Бар-Лев входил в военную делегацию, побывавшую в свое время в Уганде, и Иди Амин считал его своим другом. Целью его разговоров с Амином, инициатива которых исходила от министерства, было попытаться получить от него информацию и как-то повлиять на него в сторону умеренности.) Требования освободить террористов, находящихся в заключении в разных странах, а не только в Израиле, тоже очень затрудняли возможность обмена. На заседании Переса с Екутиэлем Адамом и Бени Пеледом, полностью поддерживающими военную акцию, было решено, что в дело вступит армия. И уже в среду вечером авиация всерьез занялась проверкой всех данных воздушной навигации. Было совершенно ясно, что если авиация не сможет решить проблему доставки войск в Энтеббе и возврата их оттуда вместе с заложниками, то военная операция невозможна.

Тем временем в ночь со среды на четверг штаб командования пехотно-десантными войсками провел комбинированное испытание флотилии с экипажем самолета «геркулес» под командой Шани для проверки морской операции.

Испытание обнаружило немалые трудности в выполнении этого варианта, в основном из-за проблем спуска на парашюте лодок на воду (на следующий день, в четверг, состоялось дополнительное испытание, которое прошло гораздо лучше). Шани и многие другие в авиации, включая их командира генерала Бени Пеледа, отнесся с большим сомнением к плану спуска лодок на парашютах и терпеливо ждал, когда придет очередь идеи, которую в авиации предпочитали: посадка самолетов «геркулес» на аэродроме Энтеббе и его захват.

В 12 часов той же ночью собралось совещание в канцелярии Переса, на котором снова обсуждали операцию. Разведывательных данных на этой стадии было так мало, что настоящую военную акцию было почти невозможно планировать. Вечером позвонили Йони и сказали, что в высоких военных сферах есть некоторая готовность взвесить возможность операции.

«В среду вечером, — рассказывает Ави, — к нам стали поступать телефонные сообщения, судя по которым было дано указание планировать операцию. Но все это выглядело так, будто слова свои сами не воспринимают всерьез, хотя в течение ночи было немало звонков… в основном от Муки, он тогда говорил о возможности высадиться на озере Виктория. Муки на нас давил, потому что его спрашивали: когда Йони может явиться? И просили Муки, представителя Части в Тель-Авиве, заняться планированием… С каждым звонком говоришь себе: может, все-таки есть шанс, что выйдет что-нибудь? Было довольно сильное давление, и мы поняли, что завтра, прямо с утра, придется лететь обратно».

В связи со всем этим Йони поручил под утро офицеру, ответственному за некоторые административные функции, как можно быстрей собраться по окончании ночных учений. «Сложитесь побыстрей, — сказал Йони, — возможно, произойдет нечто, связанное с захваченным самолетом».

Трудно сказать, о чем думал Йони во время полета в центр страны в первой половице дня в четверг. Напряженная работа целой недели осталась позади. С этого момента он должен сосредоточиться на другом, судьбоносном задании. Сидение в самолете было краткой паузой, почти навязанным ему отдыхом. К планированию операции он еще не мог приступить, не хватало важнейших данных; не определено было даже задание для Части, хотя ему было ясно, что главную задачу акции — освобождение заложников — поручат ей.

Тогда же, возможно во время того же полета или за несколько часов до него, Йони писал своей подруге Брурии полные грусти строчки о своем состоянии: