Бенджамин Мозер - Susan Sontag. Женщина, которая изменила культуру XX века

К концу своей жизни Зонтаг привезла метафоры в Сараево. Она привезла образ Сьюзен Зонтаг, ставший символом искусства и цивилизации. Она привезла героев Сэмюэля Беккета, которые, как и боснийцы, ждали спасения, которое никак не появлялось. Жителям блокадного города были нужны не только еда, отопление и поддержка с воздуха, но и то, что давала им Сьюзен Зонтаг. Многие иностранцы сочли постановку спектакля в зоне военных действий необдуманным и излишним шагом. На это обвинение одна из боснийских подруг Сьюзен (одна из многих, кто любил ее в этом городе) ответила утверждением, что Зонтаг помнят в Сараево именно потому, что ее вклад в жизнь города был таким сложно определимым и косвенным. «В человеческих чувствах нет четких правил. Нам это было нужно, – говорила она по поводу постановки Зонтаг «В ожидании Годо». – Это произведение построено на метафорах» [29] Author’s interview with Senada Kreso. .

До самой своей смерти Сьюзен Зонтаг держала дома два коротких фильма, посмотреть которые можно было на древних проекторах, которые она не могла наладить. Зонтаг берегла эти катушки с кинопленкой потому, что на них были запечатлены ее молодые родители во времена, когда им казалось, что вся их полная приключений жизнь только начинается [30] После ее смерти фильм оцифровали. По каталогу эти кадры сняты на борту корабля Paris, направлявшегося в Пекин, год 1926-й, хотя, скорее всего, кадры были сняты в 1931-м, когда пара плыла из Гавра в Нью-Йорк. (See U.S. Customs records, listed in note: 15.) The sign on the train reads: Stolpce-Warszawa-Poznan-[Zbąszyń?]– Berlin-Hannover-Köln-Liege-Paris. .

На одной бобине были дрожащие, снятые с руки кадры столицы Китая Пекина: пагоды, магазины, рикши, верблюды, трамваи и велосипеды. Потом на очень короткое время в кадре появляется группа белых, стоящих на противоположной стороне ограды из колючей проволоки, из-за которой снимает оператор. По другую сторону проволоки стоят любопытствующие китайцы. Потом буквально на пару секунд появляется Милдред Розенблатт, которая настолько похожа на свою дочь, что совершенно не удивительно, что позднее многие принимали ее за старшую сестру Сьюзен. Ее красавец-муж Джек мелькает в кадре всего пару секунд. Правда, он настолько плохо освещен, что виден только силуэт стоящего среди китайцев высокого белого мужчины в западной одежде.

Этот фильм сняли приблизительно в 1926-м, когда Милдред было двадцать лет. Сюжет на следующей бобине – 1931 года. Поезд, рассекающий просторы Европы, верхняя палуба корабля, где Джек, Милдред и еще одна пара со смехом перебрасывают через сетку кольцо. На Милдред белое летнее платье и берет, и она широко улыбается человеку, держащему камеру. Потом они начинают играть в шафлборд, и где-то уже к середине ролика появляется высокий и худой Джек в белой «тройке» и берете. Он начинает играть с другим мужчиной, потом друзья принимаются корчить рожи и валять дурака вокруг облокотившейся о косяк двери Милдред, которая чуть не помирает от смеха. Общая продолжительность этих кинолент составляет менее шести минут.

Милдред Якобсон родилась в Ньюарке 25 марта 1906 года. Ее родители Сара Леа и Чарльз Якобсон были родом из Польши, входившей тогда в состав Российской империи. В Штаты они попали, будучи детьми: Сару Леа привезли в 1894-м, в возрасте семи лет, а Чарльза в возрасте девяти лет, годом ранее. В отличие от большинства евреев-иммигрантов тех времен, родители Милдред говорили по-английски без акцента. Занятно, что их внучка, самая европеизированная американская писательница своего поколения, была, пожалуй, единственной крупной писательницей еврейского происхождения, у которой не было прямой связи с Европой и опыта иммигрантской жизни, во многом определивших творчество ее коллег-авторов.

Несмотря на то, что Милдред родилась в Нью-Джерси, выросла она на другом побережье, в Калифорнии. Семья Якобсонов поселилась в еврейском районе Бойл-Хайтс к востоку от центра Лос-Анджелеса. В это время город только начинал превращаться в крупный мегаполис. Первую картину в Голливуде сняли в 1911-м, приблизительно в то время, когда семья переехала в Лос-Анджелес. Восемь лет спустя, когда Милдред и Сара Леа снимались в массовке картины «Аукцион душ», ЛА уже превратился в центр киноидустрии страны. Вместе с кинозвездами в город пришли гангстеры. Милдред часто рассказывала о том, что ходила в школу с небезызвестным Микки Коэном, одним из состоятельнейших еврейских гангстеров Америки времен сухого закона [31] Author’s interview with Judith Cohen. . Голливуд стал символом гламура, и любопытно, что позднее Милдред часто производила впечатление тщеславной и «продвинутой» голливудской красотки. Сама Сьюзен однажды сравнила свою мать с Джоан Кроуфорд, впрочем, некоторые действительно сравнивали Зонтаг именно с этой актрисой [32] Sontag Papers, “week of Feb. 12, 1962”. .