Борис Кудрявов - Гибель Высоцкого. Правда и домыслы

И все же судить (если это вообще возможно) Высоцкого можно лишь по законам, им самим созданным. А любить его — значит прощать. Да, вот так вот банально. Хотя с Высоцким слово «прощать» как-то не особо вяжется. Потому что за свою жизнь он заплатил лично и сполна. Правда в том, что жизненные вопросы самих творцов их искусство не решает. Да и вообще ничьих не решает. Хотя видимость ого-го!

Путать жизнь с искусством, конечно, можно. Умозрительно. Сама по себе жизнь гораздо богаче всех человеческих придумок, искусов, вместе взятых. Искусство как таковое лишь одно из таких придуманных человеком искушений.

Правда, писать о смерти Высоцкого с такой вот запредельной издевкой: «Одно слово — отмучился…» — лучше уж вообще ничего о нем не писать! Это, кстати, тоже из Раззакова… В этот мир такие люди, как Высоцкий, приходят не отмучиваться, а бороться и жить — по-настоящему.

И ПОБЕЖДАТЬ!

Да-да, именно побеждать! И ничего пафосного в этом нет. Даже если в уходе из этого мира нет никакого позитива, жизнь после смерти у них все равно получается. Жизнь после смерти у Высоцкого продолжается!

…Да, я прихожу на Ваганьковское кладбище и содрогаюсь в душе. Хотя прекрасно понимаю, что смерть самое неотвратимое, что вообще может быть для живущих на этой Земле. Стоя у могилы кумира миллионов, ясно осознаю, что там, в глубине, лежит лишь тело усопшего гения. Высоцкий для меня больше ПОЮЩИЙ ПОЭТ, чем все остальное, связанное с ним.

Хотя для кого-то это утверждение и может показаться спорным. Сергей Юрский, например, прагматично считает, что основа творческой жизнедеятельности Высоцкого, если можно так сказать, — актерская. То есть как бы умозрительная, осознанная. По Юрскому получается, что Высоцкий смог придумать лишь форму выражения, инструмент, с помощью которого доносил до людей свои стихи. Смог придумать голос. Изначально-природно он был другим.

Допустим, можно согласиться…

Но как придумать поэзию внутри себя? Поэтом можно только родиться…

Масштаб его личности как творца выше распиаренных советской властью величин его сотоварищей по перу. Гораздо выше, масштабней! И глобальным охватом тем и образов. И главное — их остротой, яркостью. И потому, что в традиции «цеха» никак не вписывался. (Хотя это частности.)

Никита Михалков говорит, что Высоцкого лучше слушать, чем читать. При этом Никита Сергеевич оговаривается, что такая мысль может показаться кому-то «крамольной». А что в ней крамольного? В любом случае поющий поэт ближе, доступнее своим почитателям. Ярче, чем тот, чьи стихи можно только читать.

Поэтому согласиться с Мариной Влади, которая больше всего боялась, «что после смерти из него сделают героя», и считавшей его «обыкновенным парнем» и даже «дикарем», сложно. Лучше думать, как Михаил Шемякин: «Володя — утонченнейший человек. Для меня он — аристократ духа». Согласиться хочется и с Роланом Быковым, который 26 июля 1980 года написал в своем дневнике: «Володя будет энциклопедическим словарем нашего времени».

Назвав Высоцкого самосожженцем, Юрий Любимов утверждал, что: «…даже при его огромной популярности еще Россия не поняла его значения. Видно, время какое-то надо».

«Володя не просто трагик. Он — романтический трагик», — так недавно высказалась Людмила Абрамова. Именно эти слова, на взгляд автора, разумеется, гораздо точнее определяют внутренний мир Высоцкого и суть его творчества, чем заполошно-кликушеские «нерв и совесть эпохи».

Высоцкому ВЕРИТСЯ! Потому что он каким-то чудом сумел выразить мысли и чаяния огромного числа наших современников. При этом сам он жил, не стесняясь, не боясь последствий-результатов, на полную, как говорится, катушку! И творил, как умел, и жил, как хотел! А ведь писал-то и пел о себе, через себя о времени. Хотя нам всем казалось и до сих пор кажется, что о нас. Ведь герои его песен, как любой из нас, — не совершенны, ранимы-уязвимы под напором жизненных обстоятельств. Но, сознавая это, почему-то всегда упрямо стремятся только вперед и вверх. Преодоление себя «нехорошего» и нехорошее в себе, это ведь самый позитивный путь — движение человека в своем развитии. Даже в моменты гнетущего отчаяния у героев Высоцкого впереди есть «свет в конце тоннеля». Так уж получается.