Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Другой рассказ Борхеса, «Пьер Менар, автор «Дон Кихота», предлагает выход из лабиринта категорий. Менар в ХХ веке пишет оригинальный труд под названием «Дон Кихот» на том же испанском языке, которым пользовался Сервантес. Однако, поскольку сознание Менара, будучи современным, отличается от сознания Сервантеса, воздействие менаровской копии «Дон Кихота» на читателя должно быть совершенно иным. Борхес объясняет это так:

Менар (возможно, сам того не желая) обогатил кропотливое и примитивное искусство чтения техническим приемом нарочитого анахронизма и ложных атрибуций. Прием этот имеет безграничное применение – он соблазняет нас читать «Одиссею» как произведение более позднее, чем «Энеида». […] Этот прием населяет приключениями самые мирные книги. Приписать Луи Фердинанду Селину или Джеймсу Джойсу «О подражании Христу» [12] Знаменитый трактат (1427) немецкого католического богослова и мистика Фомы Кемпийского (1380–1471). – разве это не внесло бы заметную новизну в эти тонкие духовные наставления? [13] Перевод с испанского Е. Лысенко//Борхес Х. Л. Соч.: В 3 т. Т. 1. Рига, 1994. С. 295.

Все это очень хорошо и здорово. Но кого, в свете борхесовского метода «нарочитого анахронизма», мы сможем определить как автора произведений Филипа К. Дика, чтобы они заслужили достойного уважения?

Филу понравился бы этот вопрос. Черт возьми, он весьма часто спрашивал нечто подобное на восьми тысячах страниц «Экзегезы» [14] Exegesis . или «Толкования» ( Pro Mia Vita – такой подзаголовок он дал своей апологии [15] «О моей жизни» ( лат. ). , чтобы подчеркнуть его ключевую важность), которое он писал ночь за ночью на протяжении почти восьми лет, стремясь объяснить к своему собственному удовлетворению (хотя и безуспешно) ряд видений и слуховых наитий, которые захватили его душу в феврале – марте 1974 года и не отпускали до конца его жизни. Эта биография впервые включает в себя результаты такого исследования во всей полноте [16] Выдержки из «Экзегезы» были изданы Сутиным в книге In Pursuit of VALIS: Selections from the Exegesis (1991). Позднее Джонатаном Летемом был издан и сам корпус «Экзегезы» ( The Exegesis of Philip K. Dick , 2011). .

Можно сказать, что опыты «2–3–74» [17] Это, собственно, и есть февраль – март 1974 г. демонстрируют крайнюю одержимость вопросом: «Что, если?» – или же его новый и бесконечный уровень. Годом позже, 21 марта 1975 года, Фил написал столь краткое и блестящее резюме о своих видениях, чего ему раньше не удавалось:

Я Говорю о Восстановителе Того, Что Было Утрачено, о Реставраторе Того, Что Было Разрушено

16 марта 1974: Оно появилось – в ярком огне, блестящее и разноцветное, в гармоничных формах – и освободило меня от всякого рабства, внутреннего и внешнего.

18 марта 1974: Оно выглянуло наружу изнутри меня и увидело мир, который нельзя исчислить, в котором я – и оно – пребывали. Оно отвергало реальность, власть и подлинность мира, говоря: «Это не может существовать; он не может существовать».

20 марта 1974: Оно целиком захватило меня, возвысив над пределами пространственно-временной матрицы; в то же время оно управляло мной, и я понял, что мир вокруг меня – кусок картона, фальшивка. Через его силу восприятия я увидел то, что действительно существует, и через силу его необъяснимого решения я стал освобождаться. Оно вступило в битву, как защитник порабощенного человеческого духа, как победитель любого зла, железных оков…

Опыты «2–3–74», которые столь сильно повлияли на последние романы Фила, являются редким и замечательным событием в американской литературной истории; как часто американский писатель любого статуса исповедовался в подобном и был поглощен такой темой? Подзаголовок этой биографии – «Всевышние вторжения» – дань уважения роману Фила 1981 года «Всевышнее вторжение», к тому же подчеркивает чрезвычайную важность для его жизни и творчества вышеуказанных событий. Я ничуть не желаю намекать на то, что какой-нибудь конкретный термин (например, «Бог») может исчерпывающе описать то, с чем Фил столкнулся – «2–3–74», а также на то, что в результате этого явился Святой Фил; сам Фил отверг бы эти фантазии.

Но сущность тех сложных истин, которые Фил бережно хранил в последние годы своей жизни, коренится в «2–3–74». Никому не удается миновать безответный вопрос: были ли те события реальными? У самого Фила не было сомнений в том, что нечто произошло, хотя он не исключал вероятность того, – как замечал его друг и писатель-фантаст К. У. Джетер, – что можно допустить «минимальную гипотезу» самообмана. Но для читателей, которые в этот скептический век с готовностью схватились бы за такой вывод, могли бы быть весьма ценными предупреждающие слова Уильяма Джеймса [18] Джеймс, Уильям (1842–1910) – выдающийся американский философ и психолог, основоположник прагматизма. из книги «Многообразие религиозного опыта»: