Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Читая письмо, я делал на полях замечания к его доводам. К приведенному выше отрывку комментарий был такой: "Он вынужден водить меня за нос".

На высказывание Брежнева о том, что"…те "значительные" сокращения, о которых говорит американская сторона, отталкиваясь от нарисованной ею же картины, были бы таковыми лишь для советской стороны", я написал: "Потому что у них оружия больше".

"Результатом такого однобокого подхода, — писал он, — может быть одно — подрыв сложившегося равновесия сил, нарушение той самой стабильности, обеспечение которой вроде бы так заботит американскую сторону". ("Он имеет в виду дисбаланс", — отметил я.) "Не следует заблуждаться, господин Президент: это не реалистическая позиция, не путь к договоренности. Кстати, как Вы знаете, такого мнения придерживаемся не только мы". (Очевидно, это относилось к движению за разоружение в Европе.) Брежнев предложил немедленное двухстороннее замораживание ряда видов ядерного оружия. "Такая договоренность, на наш взгляд, создала бы благоприятные условия для переговоров и облегчила бы достижение поставленных перед нами целей. Просил бы Вас, господин Президент, со вниманием отнестись к этому предложению". (На полях я написал: "Обязательно отнесусь, это мне подходит".) Брежнев продолжал: "Советские люди — можете положиться на мое слово — решительно поддержат такое соглашение". К этому я приписал: "Откуда они будут знать? Долгие годы им не говорили правду". В конце письма я отметил: "Он много обещает".

Некоторые из моих откровенных высказываний о Советском Союзе весной 1982 года, как мне сообщили, весьма озаботили ряд наших европейских союзников, где антиядерное движение приобрело особый размах, подогреваясь демагогами, изображавшими меня лихим ковбоем, только и мечтающим, как бы разрядить свой ядерный револьвер и ускорить Судный день.

Отчасти из-за этой озабоченности в июне 1982 года, когда я отправился на Версальскую экономическую встречу в верхах, я принял приглашения выступить перед парламентами Великобритании и Западной Германии. Я хотел показать, что не занимаюсь игрой с огнем. Я высказал европейцам свое мнение: в ядерной войне не может быть победителей, и она не должна произойти; однако до того, как мы убедим русских убрать палец со спускового крючка, нам необходимо показать им, что существует определенная грань, за которой свободный мир не потерпит преступного поведения другой страны, и, чтобы это сделать, мы должны иметь возможность вести переговоры с русскими с позиции силы. Выступая перед членами британского парламента, я сказал: "Наша военная мощь — это предварительное условие мира, но должно быть ясно, что мы держим эту мощь в надежде, что она никогда не будет использована; последним решающим фактором в происходящей войне будут не бомбы и ракеты, а соревнование умов и идей, духовных решений, ценностей, которыми мы обладаем, убеждений, которые мы исповедуем, идеалов, которым мы преданы. Если история учит нас чему-нибудь, то она учит, что само-заблуждение перед лицом неприятных фактов — глупо. Сегодня мы видим вокруг себя приметы ужасной дилеммы — предсказания Страшного Суда, антиядерные демонстрации, гонку вооружений, в которой Запад ради своей защиты вынужден участвовать против собственной воли. В то же время мы видим силы тоталитаризма в мире, которые подрывают стабильность и разжигают конфликты по всей планете, чтобы продолжать яростное наступление на свободное человечество. Куда же мы должны идти? Должна ли цивилизация погибнуть под градом огненных атомов? Должна ли свобода умирать в тихом, успокаивающем сосуществовании со злом тоталитаризма?" Мой ответ был отрицательным.

Время было на стороне демократии: по всему миру наметились признаки того, что демократия находится на подъеме и коммунизму угрожает развал. Он должен погибнуть от неизлечимой болезни, именуемой "тирания". Он больше не может сдерживать энергию человеческого духа и врожденного стремления людей к свободе, и его конец неизбежен.

"Крах советского эксперимента, — отметил я, — не должен быть сюрпризом для нас".

Если мы сравним свободные и закрытые сообщества — Западную и Восточную Германии, Австрию и Чехословакию, Малайзию и Вьетнам, — именно демократические страны процветают и отвечают нуждам своих народов. А одним из самых простых, но наиболее наглядных фактов нашего времени является тот, что из миллионов беженцев, которых мы видим сейчас, все они прибывают из коммунистического мира, а не бегут туда.