Ирина Нельсон - Люблю

Я бросаю взгляд на сотовый телефон, который валяется на соседнем сиденье. Но кому я буду звонить? Что я скажу? И как я это сделаю? Тогда мне придется притормозить, на минуту сбросить скорость. Но, может быть, мой преследователь того и ждет? Ждет, когда я обращусь за помощью, и тогда сможет захватить меня врасплох?

220!

Как сакраментальные цифры на розетке, как слова из всем вам известной песни REFLEX’а, которые написал мой любимый, – и словно ток пронзает меня от головы до пят. Мне кажется, что я прохожу сквозь плотную ткань, занавесь, которая до этого скрывала меня от всего мира – или мир от меня. И эта ткань сейчас рвется, расползается – машина пронзает её, унося меня прочь от преследователя.

Где он? Я боюсь взглянуть в зеркало заднего вида. Или же… нет, я не боюсь этого делать, нет! Я не хочу, просто не хочу! Впереди меня – бесконечная дорога, надо мной – звездное небо и свет фонарей, в моих руках – руль… Мотор в машине – как огромное беспокойное сердце, и в такт его биению пульсирует и моя кровь, струится по венам, как бурные реки…

Где он? Я не вижу его – но я знаю, что он там. Он там – в темноте и черноте ночи. Ему нужна я, только я, нужна была все эти годы – а он просто ждал и выжидал. Ждал, когда я появлюсь на этой дороге – ночью, одна, не подозревая, что он сидит там, в темноте.

Где он?

Где?

Я снова выжимаю педаль газа…

Мокрый асфальт, потоки воды на лобовом стекле, слепящий свет фар – и огромная фура, неумолимо возникающая из дождя и ночи.

И скрежет металла, и осколки мечтаний и надежд – и я, падающая, падающая, падающая в воду, в воду без конца и края, без верха и низа, в воду, которой стало все вокруг, – и все стало этой водой…

Это началось, когда группа REFLEX была на самом пике своей популярности.

2006 год…

Именно тогда меня стали преследовать странные образы из прошлого.

Они копошились, мельтешили, толкались, буквально не давая мне покоя. Все это – то, что тогда творилось в моей голове, подчас странное и пугающее, – вы и можете увидеть в клипе «Я разбила небо».

Это было темным, обволакивающим, я проваливалась куда-то – как Алиса в сказке – и падала, падала, падала…

И для того чтобы просто разобраться в себе, я стала вести дневники.

Мне часто мерещилось, что я падаю в воду – мутную, холодную воду, которая не отпускает, не дает выплыть, не дает даже шанса на вдох. И из прошлого, из моего давнего детского прошлого пришло воспоминание о колодце. О зиме, холоде, тяжелых ведрах – и том, кто сидит в колодце.

Каждый случай из моей жизни, о котором я вспоминала, который появлялся на страницах дневника, неуловимой ниточкой оказывался связан с моим настоящим. И будущим. Все имело свою причину и свой смысл. Абсолютно все.

Чтобы снова прожить эту жизнь, чтобы понять всю ту мудрость, которую я почерпнула на своем пути, все те уроки, которым меня научила жизнь… Чтобы снова пережить все те моменты триумфа и победы, радости и счастья, а также неудачи и опасности, обо всем я хочу рассказать вам в этой книге.

Я благодарна всему, что было в моей жизни. Всем испытаниям. Всем тем людям, которые появлялись на моем пути, что бы они ни несли мне.

Я благодарна.

Снег, снег, снег! Сыпал и сыпал, как из бабушкиной подушки, засыпал весь двор, всю дорогу до школы, весь Барабинск и весь мир!

Мы с Верой наскоро оделись и выбежали на улицу.

Папа, папа должен был сегодня вернуться из поездки! И мы непременно должны первыми встретить его! Там, на вокзале, на нашем секретном месте, которое папа всегда высматривает из своей кабины!

Секретное место – у поворота, где локомотивы сбрасывают ход. Здесь пахнет дегтем и горячим железом. Мне очень нравится этот запах. Мне кажется, что он теплый и какой-то надежный. И зачем взрослым еще какие-то сладкие, липкие, лживые цветочные ароматы?

Барабинск, в котором мы жили, был типичным провинциальным городом. Стратегически важный железнодорожный узел Западной Сибири – вот основная цель его существования, да и причина того, что он считался, собственно, городом.

Папа работал машинистом товарного электровоза. Удивительно, кстати, но я сейчас вспоминаю и понимаю – ведь я так ни разу и не покаталась в кабине!

У меня и Веры – своя секретная сигнализация для папы. Украдкой помахать ему рукой. Три взмаха – все прекрасно, все просто чудесно. Два – мы скучали по тебе. Один – опять двойка, не сердись. Папа всегда машет в ответ три раза.