Георгий Санников - Без протокола - невыдуманные истории рассказывают дипломат Александр Богомолов и разведчик Георгий Санников

В.С. Семенов. Известный советский дипломат. Чрезвычайный и Полномочный посол. Один из ведущих советских германистов, под началом которого много лет работал А. Богомолов. Берлин 1950-е годы

В начале 1952 года состоялся острый диалог между Ульбрихтом и Чуйковым по поводу репарационных поставок из ГДР. В тот раз Ульбрихт приехал в Карлсхорст к Чуйкову один. Он затронул проблему репарационных поставок оборудования в СССР во второй половине 1952 года. Ульбрихт сказал, что ГДР выполнит план репарационных поставок, но для этого нужны два пресса по 15 тысяч тонн, три пресса по десять тысяч тонн, столько-то тонн профильной стали. Едва я перевел слова Ульбрихта на русский язык, Чуйков сказал: «Если я правильно понял переводчика, вы отказываете Советскому Союзу в репарационных поставках?» Эти слова привели Ульбрихта в бешенство. Он стукнул кулаком по столу и сказал, что в следующий раз он сам будет говорить по-русски или привезет с собой своего переводчика. И что про отказ он не сказал ни единого слова. Через двадцать минут Чуйков и Ульбрихт сошлись на том, что репарационные поставки из ГДР будут продолжены и без всяких встречных поставок из Советского Союза. Обычно Чуйков прощался со своими гостями в кабинете, расположенном на втором этаже. Так было и в этот раз. Я провожал Ульбрихта вниз по лестнице до его машины. Как правило, мы разговаривали по пути, но в этот раз он сердито молчал. И когда машина Ульбрихта тронулась, он словно не заметил моего прощального жеста рукой. Когда я, расстроенный, вернулся в кабинет Чуйкова и сказал: «Василий Иванович, Ульбрихт же совсем ничего не говорил об отказе от репарационных поставок», — Чуйков поднялся со своего места, подошел ко мне, взял обеими руками мою голову и крепко поцеловал меня в губы: «Спасибо тебе. Я уж боялся, что ты будешь оправдываться в его присутствии. Я заметил, что он отклонился от темы, и мне нужно было найти виноватого».

Это случилось в марте 1951 года. Капитан Валерий Тихонов, порученец Чуйкова, разыскал меня и объявил: «Товарищ ефрейтор (шутя, он часто так ко мне обращался), в данный момент с тобой хочет срочно поговорить генерал армии Чуйков». Я узнал, что Чуйков едет в 14 часов во Франкфурт-на-Одере с целью посетить одну из советских воинских частей. И я должен его сопровождать на тот случай, если там окажется кто-нибудь из окружных руководителей СЕПГ.

Ровно в 14 часов светло-серый ЗИМ Чуйкова тронулся в путь. Василий Иванович всегда садился на переднее сидение справа от водителя. Во время поездки он никогда не разговаривал с ним. Он устанавливал скорость машины молча ладонью левой руки, согнув пальцы, почти так, как это делает папа римский, благословляя свою паству. Когда он хотел, чтобы шофер прибавил скорость, он быстро вытягивал левую руку по направлению движения, и машина немедленно реагировала на это. Водитель прекрасно владел этим языком глухонемых и ни разу не истолковал неверно жесты генерала. Я могу судить об этом, потому что как-никак за два с половиной года проделал с Чуйковым в этой машине путь в несколько тысяч километров.

Недалеко от городка Зеелов наша машина догнала черный «бьюик» с западноберлинскими номерами. Мы попробовали обогнать эту машину, но ее водитель не захотел уступать нам дорогу. Звуковые и световые сигналы нам также не помогли. Тогда Чуйков сделал резкое движение левой рукой, которое означало, что нужно тотчас же обогнать западноберлинскую машину. Чуйков приоткрыл окно со своей стороны, достал из кобуры пистолет ТТ, высунулся правым плечом из окна и, когда увидел перед собой лицо водителя, несколько раз сильно ударил рукояткой пистолета по дверце этой машины. «Бьюик» моментально остановился. Перепуганный водитель, бедный малый, не мог знать, что его обогнал советский генерал Чуйков, чьи солдаты и офицеры в мае 1945 года взяли Берлин.

Наш автомобиль остановился неподалеку от Зеелова. Чуйков вышел из машины и направился на поле. Там он стал рвать полевые цветы и наконец остановился перед большим валуном. Генерал поцеловал камень, встав на колени, и положил рядом с ним свой букет. Его глаза были влажными. «В апреле 1945 года я предлагал обойти эти Зееловские высоты с юга, но меня предостерегли от этого мои друзья, заявив, что мне нужно отказаться от своего плана и вместо этого выполнять имеющийся приказ. Ну и что? Я выполнил приказ. Но более тридцати тысяч моих солдат и офицеров полегли здесь».