Николай Ковтун - Ангола в сердце моем

В связи с особенностью местного климата распорядок нашей работы строился с учетом жизни бригады: в 6.00 — подьем, 7.00–7.30 — завтрак, 7.30–8.00 политинформация, 8.00–11.00 — работа в бригаде, 11.00–13.00 — работа в штабе бригады, нашем офисе или отдых на речке, 13.00–13.30 — обед, 13.30–16.30 — отдых в офисе или на речке, 16.30–19.00 — работа в бригаде, 19.30–20.00 — ужин, 20.00–22.00 — подготовка к занятиям на следующий день, 22.00 — отбой.

Как правило распорядок выполнялся, но часто сама боевая ситуация вносила коррективы в нашу жизнь. Меняла нашу жизнь и погода, особенно в дождливый период с декабря по февраль. Боевая обстановка была напряженной: почти ежедневный обстрел позиций бригады с минометов, нападение на нашу разведку и колонны, убийства мирных жителей Лонга. Бороться с минометным обстрелом было очень сложно, так как противник действовал мелкими группами по 2–3 человека, обстрел проводился всегда с разных направлений и после обстрела они быстро уходили. В бригаде было организовано круглосуточное наблюдение за воздушной обстановкой и установлен сигнал о приближении самолетов и вертолетов: наших — три удара в гильзу, четыре — противника и воздушная тревога.

3 января 1983 г. вместе со своим подсоветным — начальником политотдела лейтенантом «Десидиду» мы впервые составили план политической работы на месяц и на неделю. Работал с переводчиком.

Политодел состоял всего из 5-ти человек:

Следует отметить, что командир бригады 24-летний старший лейтенант Зэка, начальник политотдела и другие полиотдельцы очень серьезно относились к политической работе, высоко оценивали роль политработника и всегда прислушивались к моим рекомендациям.

По моей просьбе командир бригады выделил старое полуразрушенное здание под офис для политотдела, которое уже 8 января было очищено от грязи, внутри поштукатурили и побелили, застеклили окна, навесили двери и распределили кабинеты. Рядом оборудовали место для проведения занятий — углубили на один метр землю, поставили каркас и сверху натянули брезент, сделали скамейки, стол, повесили политическую карту мира. Командиру и начальнику политотдела понравилось и это место стало центром проведения различных занятий и собраний.

Вверху тыльная сторона офиса советников, внизу — место для проведения занятий, справа за деревом — морг

Пришлось приложить много усилий, чтобы подсоветные поняли важность и необходимость работы непосредственно в подразделениях на позициях и особенно с теми, кто отправлялся для выполнения боевых задач.

Были и курьезы в моей работе. Так, например, прихожу утром в офис политотдела, которое оборудовали три дня тому назад, а в одном кабинете горит костер, все стены закопчены. Оказывается они, по привычке, разожгли на полу одной из комнат костер, как в своей родной кимбе.

В целом офицеры политотдела были подготовлены выше среднего, что позволяло успешно выполнять поставленные задачи.

Все советники быстро приспособились к нынешним условиям жизни и особенностям советнической деятельности.

Одной из проблем было незнание португальского языка, ведь был один переводчик на восемь человек, а при полном комплекте советников и специалистов — один на 11 человек. Этого было недостаточно. Поэтому, мы все учили язык и старались разными способами общаться с ангольцами. Кроме того, заместитель комбрига по технической части старший лейтенант Жоаким (мы звали его Жорой) учился в СССР, хорошо знал русский язык и был нам хорошим помощником в общении с подсоветными. Обучение было взаимным — в практическом общении мы учили португальский язык, а ангольцы — русский. Мне повезло- рядом были профессиональные переводчики, которые не жалели времени и сил в нашем обучении языку.