Леонид Сандалов - После перелома

В ожесточенных боях на салдусском направлении, длившихся до 21 марта, войска армии продвинулись от 6 до 10 километров.

В этот день начали наступательные операции с целью выхода к тыловому оборонительному рубежу противника Тукумс, Салдус 1-я ударная и 22-я армии.

В 10-й гвардейской армии во время мартовского наступления произошло неприятное событие, которое, к счастью, кончилось благополучно. 19-й и 30-й гвардейские стрелковые полки 8-й гвардейской дивизии имени Панфилова вырвались 18 марта в лесном массиве под Салдусом вперед. Однако соседние соединения не смогли выдвинуться на линию, достигнутую панфиловцами. Противник установил это и подбросил туда значительные силы пехоты с танками для окружения наших вклинившихся полков. В течение девяти дней, до 27 марта, гвардейцы отражали атаки фашистов. Имея минимальный запас боеприпасов, панфиловцы подпускали вражеские подразделения вплотную и уничтожали их в рукопашных схватках.

Маршал Л. А. Говоров выезжал на место боя и, проанализировав обстановку, приказал командарму обеспечить отвод панфиловской дивизии на линию других войск армии.

Вернулся Леонид Александрович на фронтовой КП крайне недовольным. Объяснив мне суть дела, он оценил как неудовлетворительное руководство операцией командованием и штабом армии, а также командирами корпусов.

— Придется провести ряд оргмероприятий, — сказал он.

Выручить попавшую в беду 8-ю гвардейскую дивизию генерал М. И. Казаков поручил командиру 19-го гвардейского сибирского корпуса генералу А. Т. Стученко. Тот выделил для этой цели часть сил из второго эшелона. На рассвете 27 марта гитлеровцы ударили с флангов, перерезали горловину и закрыли нашим полкам последний выход. Но через несколько часов 65-й гвардейский полк 22-й гвардейской дивизии, батальон полка имени Матросова 56-й гвардейской дивизии и несколько армейских частей внезапно ударили по противнику, прикрывавшему отдушину. 28 марта после упорного боя они овладели несколькими вражескими позициями. Образовался проход шириной 2–3 километра. Через него и вышли панфиловцы. Прорываясь из кольца, они не потеряли ни одного человека, вынесли с собой более 100 раненых, в том числе и командира 19-го гвардейского полка подполковника Ивана Леонтьевича Шапшаева. В боях он потерял руку, но не утратил мужества. Позже ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

В наступавших для выручки полков 8-й гвардейской дивизии подразделениях сибирского корпуса особенно самоотверженно дрались бойцы полка имени Александра Матросова. Одному из самых отважных — рядовому Лушко был вручен автомат прославленного героя. И, надо сказать, Лушко был достойным его преемником.

В конце марта — начале апреля 19,45 года наступление наших войск на Курляндском полуострове прервалось. Наступила оперативная пауза.

Во второй половине марта Маршал Советского Союза Л. А. Говоров получил из Ставки приказание об откомандировании меня в Москву для назначения на новую должность. День за днем он оттягивал мой отъезд и просил Ставку и генерала Антонова оставить меня на месте. В конце марта пришла телеграмма за подписью А. И. Антонова с приказанием о немедленном моем вылете в Москву.

Я спешно передал штаб фронта генерал-полковнику М. М. Попову. Распростившись с ним, с В. Н. Богаткиным, А. П. Пигурновым, офицерами штаба фронта, пошел докладывать об убытии в Москву Говорову.

Жалко мне было расставаться с этим крупным советским полководцем. Замкнутый и несколько суховатый на первый взгляд, Леонид Александрович в действительности был душевным, очень отзывчивым и даже несколько застенчивым человеком.

Говоров тепло распрощался со мной.

На «виллисе» я с трудом добрался по совершенно разрушенной грязной дороге до Елгавы, где был полевой фронтовой аэродром. Почва на нем разбухла, и машина едва смогла оторваться от земли. Самолет сделал круг над Елгавой и взял курс на Москву. Прощай, Прибалтика!

Что ж, в жизни военного человека такие события естественны. Готовясь убыть к новому месту службы, я мысленно подводил итоги своей работы на 2-м Прибалтийском фронте. Со времени назначения меня начальником штаба этого фронта прошел год — срок на войне немалый. Должен сказать, что этот период был для меня одним из наиболее сложных и трудных за всю войну. Сложность его состояла в том, что командование и штабы нашего и соседних с нами фронтов решали проблему борьбы с крупной группировкой противника, не располагая силами и средствами, необходимыми для ее решительного и полного разгрома. Ставка тогда не имела возможности (мы все это хорошо понимали) выделить Ленинградскому и Прибалтийским фронтам в достаточном количестве то, в чем они нуждались.