Мария Бутина - Тюремный дневник

– Мария, мы вас так ждали. Успокойтесь, пожалуйста, – обеспокоенно сказал он, глядя в мои испуганные глаза и видя, что я готова вот-вот пуститься в бегство. – Вы на территории Российской Федерации. Все закончилось. Слышите? Вы дома. Хотите пить? Есть?

– Позвоните папе, – прошептала я ссохшимися от жажды губами. – Просто позвоните папе.

Бортпроводник быстрыми шагами пошел по проходу и исчез за шторкой.

Я остановилась около своего ряда и аккуратно села в мягкое кресло, продолжая зажимать в кулаке бумажку посадочного талона. Мне казалось, что это мое спасение, единственное оставшееся у меня право на то, чтобы быть здесь. Салон тихонько стали заполнять люди. Я вглядывалась в знакомые и родные славянские лица, как всегда серьезные и даже суровые, но в тоже время добрые и мудрые. И мы все такие – при первом контакте строгие и осторожные, но стоит нам раскрыться, нет преданнее и вернее друга, готового в любой момент подставить плечо. Больше всего на свете в тот момент я боялась, что из этой все прибывающей толпы появятся, будто коршуны, те самые маршалы в черной форме, подойдут ко мне, гремя железной цепью, и скажут, что все это ошибка, пора собираться обратно в холодный подвал тюремной камеры. Но вместо маршалов вновь появился стюард с листом бумаги и ручкой:

– Мария, а телефон вашего папы можете вспомнить?

– Да, конечно, могу. Я бы его никогда не забыла. Записывайте, – и я продиктовала молодому человеку номер отца. Он снова исчез, а на его месте возникла молодая девушка с хрустящей упаковкой чего-то съестного:

– Вы, наверное, голодны. Держите, – настаивала она, сунув мне в руку тульский пряник. – Что-то еще? Я сейчас принесу.

– Ничего не нужно, – ответила я, – я совсем не голодна. Просто позвоните папе, – как мантру, повторяла я.

– Дима уже звонит! Не волнуйтесь, – ответила она, смотря на меня глазами, полными сочувствия и доброты.

– Знаете, если это, конечно, несложно, – начала я, – можно просто много воды? Они не давали мне пить.

– Господи, – всплеснула она руками, – конечно. Как же я… Сейчас принесу. Секундочку.

Люди в проходе смотрели на меня огромными от удивления глазами, кто-то даже достал телефон и фотографировал меня, а я лишь все глубже вжималась в кресло, стараясь спрятаться от неожиданного и нежеланного внимания. Мне было непонятно, почему всем этим людям так интересно посмотреть и запечатлеть в своих смартфонах грязную и измученную девушку в спортивном костюме.

– Мария, – снова появился бортпроводник Дима, – как только мы взлетим, я переведу вас в бизнес-класс.

– Не надо меня в бизнес-класс, – замотала я головой, продолжая сжимать посадочный талон в руке, – мне тут очень хорошо. У меня есть билет, и я останусь здесь.

– Мария, вы не понимаете, я обязан это сделать, иначе мы парализуем весь самолет. Меня же уволят!

– Не надо, Дмитрий, – продолжала упорствовать я. – Пересадите в бизнес-класс вон ту девушку с ребенком, например, ей нужнее, а мне и тут очень хорошо.

– Ладно, обсудим, – вздохнул бортпроводник и отправился помогать пассажирке поднять тяжелую сумку на полку для ручной клади.

На место Дмитрия заступил другой человек в джинсах и черном свитере:

– Мария, я из РИА-Новостей. Мы бы хотели…

– Я не буду давать комментариев. Я просто хочу домой. Пожалуйста.

– Я понимаю, но, пожалуйста, поговорите с Марией Захаровой, – он протянул мне телефон, на экране которого была фотография знакомой мне, как, впрочем, и всему миру, официального представителя российского МИДа. Я уставилась на маленький экранчик, на котором бежали секунды звонка, пытаясь понять, не обманывает ли меня журналист и почему Мария Захарова будет разговаривать со мной. Я устала от обмана, лжи и предательства, но решила все-таки поверить и взяла из рук мужчины телефон:

– Алло, – тихо сказала я.

– Мария, здравствуйте! Вы – молодец. Все закончилось. Слышите? Вы очень скоро будете дома. Ваш папа приедет со мной встречать вас возле самолета. Пожалуйста, поговорите с прессой – мы все так вас ждали, мы боролись за ваше освобождение каждый Божий день. Россия очень ждет вас, Маша, – сказала трубка.

Я узнала знакомый голос. Это была действительно Мария Захарова. Журналист не обманул.

– Мария, понимаете, я не могу, – подавляя в себе желание заплакать, сказала я.

– Можешь! Ты сильная! Соберись, – строго сказала Мария Владимировна.

Этот уверенный, спокойный голос моментально привел меня в себя.