Иван Франтишев - Слава героям

Шли вперед и вперед гвардейцы-танкисты. И Хрустицкий незримо сражался рядом с ними под Нарвой, на Карельском перешейке, в Прибалтике, в Северной Германии, отважный командир, смертью своей поправший смерть.

Один из стрелковых полков явно к чему-то готовили. Его отвели в тыл на боевую учебу. Занятия строились таким образом, что уже можно было кое о чем догадываться. Создавались штурмовые и блокировочные группы. Солдат учили перебираться через полыньи на реке, преодолевать крутые склоны, растаскивать лесные завалы, блокировать огневые точки. Политработники говорили о большой важности будущих боев, хотя никто не называл ни района, ни характера предстоящей операции. Триста солдат, сержантов и офицеров подали заявления о приеме в партию. И почти в каждом из них было написано: «Готов отдать все силы, а если потребуется, то и жизнь…»

10 января 1943 года полк перебазировался на правый берег Невы, несколько южнее Шлиссельбурга. День спустя в нем побывал Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов. Стало известно, что принято решение рвать кольцо блокады.

В ночь на 12 января полк занял траншею, проходившую по берегу замерзшей реки.

— Широка-а! — оценивающе присматривались к Неве солдаты.

Река в этом месте достигала семисот-восьмисот метров в ширину. Между берегами расстилалось белое ровное поле без дорожек и тропок. Только по ночам и только очень немногие проползали по нему. И не всегда возвращались. А завтра среди бела дня здесь должны будут пройти целые полки…

Сон перед атакой не бывает крепким. Да и отдыхали бойцы в битком набитых землянках, чуть ли не друг на друге. Повернется один — проснется другой, кто-то крикнет во сне — и все прислушиваются: не подъем ли, не пора ли?

Василий Семенов, солдат, ничем не выделявшийся среди других, спал рядом со своим другом Дмитрием Молодцовым, тоже пока еще ничем не прославившим себя. Работал Дмитрий до войны на шхуне Балтийской дноуглубительной флотилии. По примеру военных моряков, в вещевом мешке у него хранилась тельняшка. Вчера вечером он надел ее. Но воротник своей армейской гимнастерки застегнул наглухо, так что бело-голубая тельняшка спряталась, скрылась, ее никто и не видел теперь. Выходит, только для себя надел, не напоказ. Среди ночи Молодцова кто-то сильно толкнул сапогом в бок. Он проснулся, начал снова устраиваться поудобнее и разбудил Семенова.

— Ты что, Митя?

— Тесновато в нашем кубрике, — ответил Молодцов.

Сосед, потревоженный их перешептыванием, закричал спросонья:

— Впере-ед!

— Тихо, браток, накричишься завтра, — проговорил Дмитрий.

— Завтра кому-то и не так закричать придется, — сказал Семенов.

— Война… — отозвался Молодцов.

Они полежали еще немного и забылись таким же неглубоким, как и до этого, сном.

Утром Дмитрий выглядел бодрым, только по обыкновению жаловался на свои «боевые вериги» — телефонные катушки.

— Вам-то что! — говорил он Василию. — Встал и пошел. А мне вот эту холеру на горбу тащить.

Семенов слышал это не раз и всегда утешал друга: дескать, без этого просто невозможно, связь — это нерв, ну и так далее. Молодцов, конечно, понимал и не спорил. Но видно было, что ему очень хочется попасть в первую цепь. Он завидовал тем, кто шел в бой с автоматом и гранатой, а не тянул «нитку», хотя эта нитка и очень важный для армии нерв.

С рассветом началась артиллерийская подготовка. На левом берегу замелькали частые огоньки разрывов, потом все затянуло дымом. Временами видно было, как взлетали в воздух глыбы земли, камни, какие-то обломки.

Без десяти минут двенадцать солдаты стрелкового полка вышли из траншей на лед и пошли быстрым шагом, а то и бегом к противоположному берегу. Бойцы стремились пройти как можно дальше, пока немцы не опомнились.

Дмитрий Молодцов шел не самым первым — ему мешали катушки с телефонным кабелем. Он с невольным восхищением поглядывал на идущего впереди сержанта Пирогова.

Тимофея Пирогова хорошо знали в полку. Совсем недавно он выступал на митинге. Многим запомнились его горячие, тревожащие слова.

— За нами — Ленинград, великий город, русская святыня, — говорил Пирогов. — Помните голодную зиму сорок первого — сорок второго годов? Отомстим за нее!.. Гитлеровские асы бомбят наш город, немецкие дальнобойные орудия бьют по жилым кварталам. Отомстим за это!..