Хелен Творков - Навстречу миру [litres]

Моя нижняя губа оттопырилась в недовольной гримасе, и я вдруг почувствовал тяжесть и печаль.

«Скажи, – спросил Селдже Ринпоче, – какие сейчас у тебя ощущения в теле?»

«Мое сердце закрылось и сжалось. Челюсть напряжена, и это неприятное ощущение скованности распространяется по телу». Я засмеялся. Наконец-то я понял ощущения, не размышляя о них.

Сидя на полу поезда я увидел, что мне нужно заново пройти этот урок, поскольку я воображал эту поездку, но не чувствовал ее… до этого момента. Я выдумал внешний мир, но исключил из него ощущения: однако параллельные вселенные тела, ума и внешних явлений всегда взаимозависимы. Ощущение связывает объект и ум; и часть тренировки ума заключается в том, что мы учимся осознавать более тонкие ощущения, направляя на них ум и наблюдая за тем, как они влияют на нас. Так мы можем слегка отстраниться от своих мгновенных реакций, и это приведет нас к освобождению. Без такого осознавания мы можем полностью потеряться во внешнем мире.

«Не убегай от этих неприятных чувств. Не пытайся превратить их в приятные. Принимай все, что возникает» . Я пытался… но абсолютная новизна происходящего и особенно потрясение от того, что я был один, выбивали почву из-под ног. «Притворись, что ты – старик, который наблюдает за играющими детьми, – предложил я себе. – Просто смотри, очарованный, даже невзирая на то, что ты познал препятствия, горе, печали и удары. Ты все это познал. Пришло время встать на краю и смотреть, как вода течет мимо. Просто наблюдай, не поддавайся течению».

Если использовать выражение, которое я узнал на Западе, то можно сказать, что я определенно родился с серебряной ложкой во рту – по непальским стандартам. В детстве меня беспокоили некоторые личные проблемы, включая серьезные панические атаки; но трудности, с которыми сталкивается большинство людей, обошли меня стороной. Я говорю даже не о крайней нищете моих попутчиков. Я понятия не имел о том, как купить билет на поезд или что такое стоять в очереди. Заказ такси и оплата поездки были для меня совершенно новым опытом. Я внимательно наблюдал за тем, как другие покупают маленькие одноразовые стаканчики чая, на случай, если тоже захочу сделать это.

Намерение подбросить дров в огонь должно было вытащить серебряную ложку из моего рта, пусть даже прямо сейчас, пока я сидел, напряженный и выпрямившийся, словно в каком-то дурном сне, и каждая клетка моего тела протестовала против такого решения. На каждой остановке пассажиры выходили, и еще больше людей заходило в вагон. Никто из них не выказал ни малейшего уважения к одеждам Будды.

Поезд дергался из стороны в сторону, и люди, которые пробирались по проходу в туалет, постоянно наступали или падали на тех из нас, кто сидел на полу. Каждый раз, когда это происходило, меня передергивало от отвращения. Возможно, все-таки тщеславие, а не благие устремления, привело меня к этой авантюре. В конце концов, я провел в закрытых сообществах всю свою жизнь. Как высокомерно было с моей стороны решить, что я сразу же начну наслаждаться волнами этого полуночного приключения.

Необычайно привилегированная обстановка, в которой я рос, не означала позолоченных дворцов и роскоши мира богов, но предлагала такую же обособленность и защиту. Я провел детство в простом доме бабушки и дедушки в Нубри и в небольшом женском монастыре своего отца. В этих скромных условиях я наслаждался обилием еды, наличием теплой одежды, атмосферой любви и безопасности. Сферы существования, или миры, – это термин, который используется в моей традиции при описании негативных эмоций. В мире богов преобладают гордость и чрезмерное стремление к удовольствиям и комфорту, что может выражаться по-разному. Например, те, кто живет в мире богов или хотел бы там жить, часто погружены в фантазии, и их легко соблазнить. Проявлением этого мира может быть пентхаус, поглощенность социальными сетями или пассивное отношение к жизни. Как бы это ни выражалось, когда мы усваиваем образ мышления, свойственный миру богов, и начинаем потакать своим слабостям и желаниям, наше стремление к поиску истины угасает, и мы пребываем в блаженном неведении.

Мое монашеское обучение было разработано так, чтобы противодействовать омрачениям, свойственным миру богов. Монастыри, в которых я вырос, довольно аскетичны, в них нет никаких удобств, с которыми ассоциируется современный мир, – ни горячей воды, ни отопления, набор продуктов ограничен. И хотя эта жизнь была далека от мира удовольствия и комфорта, она также оградила меня от многих проблем, с которыми сталкиваются обычные люди. Я ничего не знал о голоде, кастовых предрассудках или о расизме. Я не жил на территории, охваченной войной, или там, где правление основано на терроре. Не сталкивался с задачами, которые стоят перед множеством людей в современном мире, – мне даже не надо было покидать дом ради учебы или работы. Мне никогда не приходилась искать себе квартиру, не нужно было беспокоиться об оплате счетов или о покупке машины. Многие люди работают и в то же время растят детей. У меня никогда не было таких обязанностей. Некоторые из моих знакомых разведены и живут отдельно от детей, и одно это – причина грусти и напряжения. Другие борются с алкогольной или наркотической зависимостью либо столкнулись с финансовым неблагополучием или разладом в семье. Все это – обычные трудности современной жизни, и я знал о них только через людей, которых встречал на своих учениях в разных уголках мира. Благодаря моей роли и статусу обо всех моих нуждах всегда заботились другие.