Сол Слэш Хадсон - Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове [litres]

Меня этот парень совершенно не впечатлил. Я так ему и сказал, а еще – что мне пора, и на этом все. Так на чем я остановился?

После того случая в Сент-Луисе мы сделали перерыв на несколько недель и внесли последние штрихи в альбомы Illusion. Мы отпраздновали это несколькими концертами на лос-анджелесском Форуме, которые стали кульминацией карьеры нашей группы. Когда я думал о Форуме, я представлял Боуи, Zeppelin, Aerosmith и AC/DC; это знаковое место. С точки зрения местного хвастовства, это было почти то же, что играть на стадионе «Лонг-Бич», только лучше. Не знаю, что чувствовали остальные, но, когда лимузин подъехал к подъезду, я мог думать только о том, как смотрел там с мамой концерт Рода Стюарта. У меня в воображении проносились все подобные картинки, связанные с этим местом. На всех наших концертах был аншлаг, и прошли они просто потрясающе. В последний день мы играли там три с половиной часа – за всю историю группы это был самый длинный концерт. Это шоу состоялось 29 июля 1991 года, в тот самый день, когда закончили сводить наши альбомы. Как сказал Аксель со сцены: «С этим ублюдком покончено! »

Пока альбомы оформляли к релизу, мы продолжили играть со Skid Row на разогреве – можете представить себе уровень беспредела, который творили мы с Мэттом, Даффом и Себастьяном Бахом. Себастьян был полон энтузиазма и ужасно молод и зелен: чего мы только в жизни ни делали, а с ним начали все по новой. Эта часть турне по Штатам и Европе стала самой дебоширской и вывела гедонизм на новый уровень. Было даже чересчур весело, потому что Skid Row только взлетали и были такими же молодыми и голодными, как мы в те времена, когда играли с Mötley.

Очень жаль, что Себастьян больше не любит Даффа, Мэтта и меня: мы прослушивали его, когда искали вокалиста в группу, которая в итоге станет Velvet Revolver, но ничего не вышло. Получившееся тогда сочетание я бы назвал Skid Roses. Должен сказать, я удивился, узнав, что в последнее время Себастьян о нас плохо отзывается.

В общем, когда мы отправились в Европу со Skid Row, все шло очень хорошо, как обычно, пока мы не добрались до Мангейма в Германии 21 августа 1991 года. В этот день с нами еще играли Nine Inch Nails, и мы вышли с опозданием – даже для нас чересчур поздно, – а потом, почти в начале нашего выступления, что-то произошло, и Аксель ушел со сцены – понятия не имею по какой причине. Насколько я понимаю, на него никто не кричал из зала, никто не швырял в него бутылок, но чего-то он не стерпел. Сцена на той площадке находилась примерно в полутора километрах от производственного офиса и гримерной, поэтому между сценой и гримерной курсировал фургон. Когда Аксель ушел со сцены, он сел в фургон и поехал в гримерную.

Мы тоже спустились со сцены и так и стояли там в ожидании новостей: вернется ли Аксель или фургон уже увез его в отель. Если подумать о том, как Мэтт Сорум реагировал на Акселя и что чувствовал по отношению к нему, то он очень напоминал Стивена, – он никак не мог взять в толк, почему Аксель не может просто взять и спеть.

Помню, как стоял там с Даффом, а Мэтт кипел от злости. Он играл с нами достаточно и уже утратил звание новичка.

– К черту его, – сказал он. – Пойду приведу его в чувство.

Мэтт чувствовал, что Дафф, Иззи и я слишком долго осторожничали с Акселем. Как и Стив, он просто хотел врезать ему по лицу и связать, но это, вероятно, сработало бы с большинством других людей. Я оценил его порыв, но он казался неправильной реакцией на ситуацию. Все, чего мне хотелось, – это доиграть концерт.

К этому моменту мы обнаружили, что фургон Акселя не уехал в гримерную; он сидел в нем, но отказывался выйти и вернуться на сцену. Мы с Даффом сходили туда и попытались его уговорить, но безрезультатно. Потом Мэтт отправился его урезонивать, но, как только подошел к фургону, столкнулся с Акселем, который уже выходил и собирался вернуться на сцену. Вот только Мэтт уже так завелся, что все равно на него наехал и чуть не ударил.

– Какого хрена ты делаешь? – орал Мэтт. – Вернись на сцену!

Я подбежал и влез между ними, потому что нужно было что-то предпринять. Аксель может слететь с катушек, если решит драться, а Мэтт весит вдвое больше меня – к тому же он барабанщик, – так что место я выбрал не самое удачное. Аксель вернулся в фургон и, похоже, опять не собирался выходить. Часы тикали.

Организаторы увидели, что у нас разыгрывается драма, и закрыли ворота вокруг площадки, чтобы мы не смогли удрать. Они слышали о том, что произошло в Сент-Луисе, и это хорошо; если бы они этого не сделали, я уверен, что тридцать восемь тысяч поклонников подняли бы бунт, нас бы привлекли к ответственности и арестовали, и там могли погибнуть люди. Местная полиция уже собралась в полном боевом снаряжении и готовилась разбираться с полномасштабным протестом. Это была страшная, напряженная сцена, очень близкая к печальному завершению.