Сол Слэш Хадсон - Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове [litres]

Мне было невыносимо горько от того, что мне вообще приходится иметь дело с такой ситуацией. У меня пропало всякое желание даже пытаться урезонить Акселя. Я понял, что слишком много трачу сил, чтобы решить какую-то простую проблему: мне приходилось подолгу разговаривать с ним о том, о чем я говорить не хотел, только чтобы потом решить с ним какой-нибудь небольшой вопрос, касающийся группы. На мои плечи легла ответственность за повседневные решения, которые требовали участия Акселя, и через некоторое время мне осточертело этим заниматься – мне хотелось переложить эту ответственность на кого-нибудь другого. Я лишь хотел заниматься музыкой.

Эту роль взял на себя Дуг Голдстейн, когда провел с нами достаточно времени в дороге. Он внимательно наблюдал за тем, как мы все взаимодействуем, и играл роль парня, который «решит все с Акселем». Дуг играл во множество игр, чтобы добиться своего: он вел с Акселем необходимые беседы… но не так, как бы это сделал любой из нас. Насколько я понимаю, Дуг был настроен на продуктивную работу вовсе не ради нас. В первую очередь он хотел заработать денег и подняться по карьерной лестнице в музыкальной индустрии за счет репутации менеджера Guns N’ Roses. Он говорил Акселю все, что нужно, и делал все возможное для того, чтобы Guns продолжали работать вместе не потому, что мы его как-то волновали, а потому, что клиент вроде нас был необходим ему в резюме, – но, конечно же, это всего лишь мое мнение.

Должен сказать, я довольно быстро понял истинные мотивы Дуга. Когда он заменил Алана Нивена в мае 1991 года, как раз тогда мы снова начали гастролировать, я уже знал, что он помогает нам разруливать всякие ситуации не в интересах группы. Тем не менее я полагался на него в вопросе взаимодействия с Акселем. Он, может, и помогал нам преодолевать все препятствия на нашем пути в том, что касалось запросов Акселя, но ситуация была проигрышная для всех, потому что Дуг, очевидно, говорил Акселю то, что тот хотел услышать, не ради нашего блага. Акселя нужно было уговаривать, если уж на то пошло, а не успокаивать. Потому что это продолжалось слишком долго. Однако Дуг вообще не собирался этого делать. Он говорил ему то, что помогало лишь в краткосрочной перспективе. По крайней мере, так думал я.

За два года Guns превратились в клубок из недомолвок и недопонимания, и деньги стали утекать как вода. А Дуг каждый день убаюкивал нас сказками о том, что он это прекратит, но ничего не менялось. Нам хотелось лишь постоянно двигаться вперед всем вместе, хорошо проводить время и ударно работать. Я никогда не понимал, что в этом вообще сложного.

Серьезный сдвиг в настроении группы произошел при первом упоминании о контрактах и авторском праве на название группы, а было это как раз тогда, когда выгнали Стивена. Аксель настаивал на том, что нам необходимо узаконить права на название группы, а подобное отношение к нам как к товару, а не к личностям, казалось нам навязанным и стало порождать постоянные конфликты. Это юридическое соглашение повредило нашему чувству взаимного уважения, потому что мы все, кроме Акселя, почувствовали, что нас принимают как должное. Мы многое готовы были терпеть, потому что были неконфликтными людьми, но невысказанное напряжение росло, а этот контракт довел его до предела. Даже тогда мы это не обсуждали, потому что привыкли все заминать, но я знаю, что Иззи было неприятно. Я знаю, что было неприятно и Даффу, и мне – мы постоянно бросали взгляды друг на друга, когда всплывал этот вопрос.

Разрыв между Акселем и мной, а также между Акселем и остальными еще больше увеличился во время сведения альбомов Illusion. Как я уже говорил, Аксель сидел дома, а я в студии, и запись каждой готовой песни мы отправляли ему на оценку, а потом ждали обратной связи. Если подумать, мы были коллективом на пике своего творчества, а в этом процессе не ощущалось ни малейшей общности – это были односторонние отношения, и все же для меня вполне терпимо. Думаю, подсознательно я стал видеть в группе такую картину: один парень высоко восседает на троне, а остальные топчутся где-то внизу и не могут даже к нему приблизиться.

Первая щекотливая ситуация возникла между нами с Акселем после того, как я попал на обложку «Роллинг Стоун», когда вышли альбомы Illusion. В интервью со мной у автора статьи сложилось впечатление, что наша группа оказалась на вершине так быстро, что мы даже спустя много лет по-прежнему пытались догнать тот образ, который сами создали.