Мик Уолл - Жизнь и смерть Джими Хендрикса [Биография самого эксцентричного рок-гитариста от легендарного Мика Уолла] [litres]

И все же каким-то образом в конце концов амулетная гитара Джими подарила тонкие лучи надежды. Толпа возбуждена.

Три недели спустя, вернувшись к Дику Каветту, Джими почувствовал себя неловко, когда Дик дразнил его по поводу «спорности» исполнения национального гимна. «Не знаю, старик, – говорит он, – нас заставляли петь это в школе… это было просто воспоминание!»

Когда Дик шутит о письмах ненависти, которые Джими получит из-за своего «неортодоксального» исполнения священной песни, Джими встает, корчит рожу – эта менее известная свирепая сторона его лица даже сейчас проявляется по телевизору.

«Я не думаю, что это неортодоксально, – говорит он. – Я думаю, что это было прекрасно».

Натянутая, измученная улыбка, когда аудитория студии взрывается спонтанными аплодисментами.

Он показывает знак «пис», затем перевернутый знак «пис», а затем: «Я думаю, что это наша последняя работа, пока мы не отдохнем».

Должен же быть какой-то выход отсюда… Стало совсем темно. Джими фактически пленник в студии звукозаписи, все еще мечтающий о жизни вне того, что он есть сейчас, желающий, чтобы Gypsy Sun and Rainbows помогли ему сделать этот шаг, чтобы он набрал свою собственную скорость, сжег излишнюю белизну своего образа, своей музыки, всего своего дела. Во всяком случае, так это видел Джими.

Майк Джеффри не мог смириться ни с чем из этого, он плел интриги в тени, искал способ заставить Джими вернуться туда, где его можно будет контролировать, если понадобится, силой. На обратном пути в Лондон он ужинает в Annabel’s с Доном Арденом. Дон так и не простил Микки Мостаза то, что тот украл у него The Animals, а Майка – за его участие в этом деле. Он весь вечер рассказывает ужасные истории о том, как расправился с теми, кто перешел ему дорогу.

Его люди схватили Роберта Стигвуда за руки и за ноги и пригрозили сбросить с балкона его офиса на Кавендиш-сквер, после того как австралийский театральный агент попытался украсть The Small Faces у Дона из-под носа.

«Все его тело обмякло, и он обосрался, – смеется Дон. – Дерьмо стекало по его гребаным ковбойским сапогам. Это было отвратительно, но он никогда больше не беспокоил меня, маленькая странная крыса».

Или его самая последняя эскапада: личный визит к Клиффу Дэвису после того, как Клифф попытался забрать The Move.

«Я вынул у него изо рта сигару и приложил ее к середине его лба, – с гордостью говорит Дон Майку. – Он, конечно, сопротивлялся, но я был слишком силен. Я хотел посмотреть, смогу ли на самом деле пробить его лоб этой штукой. В конце концов раздавленные угольки сигары упали ему между колен и прожгли дыру прямо в брюках. Я начал смеяться».

Майк и Дон сидели там, весело болтая и попивая «Кристал». Майк понимал сообщение Дона четко и ясно: никогда больше не пытайся наебать меня на сделке. И другая часть послания: действия говорят громче слов. Майк с Доном расстаются, его голова полна планов.

Однако еще больше проблем ждет Майка, когда он вернется в Нью-Йорк: Эд Чалпин, призрак из прошлого с Кертисом, приехал, чтобы нажиться на своем главном активе. Речь идет о серьезных деньгах, плюс проценты, вычеты из существующих альбомов задним числом, будущие записи, концертные туры – полный спектр кошмара.

Майк начинал видеть в Джими уличного кота, которому давно следовало бы отрезать яйца – гребаный идиот, подписывающий свое имя на чем угодно за несколько долларов. Майк привел адвокатов, и они ему сказали, что выхода нет, у этого парня Чалпина есть все бумаги, ему нужно будет заплатить.

Джими говорит: «Ни в коем случае, это неправильно» – и жалуется на все те деньги, которые потрачены уже сейчас, когда он практически живет на студии. Джими заводит разговор о собственной студии, типа, почему бы и нет, чувак? Майк слышит эту идею и начинает соединять точки в своем сознании, и видит, как она может стать деньгами, может быть, серьезными деньгами, хммм.

Джими тем временем пишет музыку со своей новой, полностью черной группой, а Майк знает, что никогда не сможет их продать. Десятиминутное и двадцатиминутное дерьмо, иногда даже без припева. Митча отодвинули на второй план. Сегодня он играет в группе, а на следующий день это уже какой-то другой кот. Появляются лица из прошлого, например клавишник Майк Эфрон, которого Джими не видел уже миллион лет. Появляются новые лица, такие как барабанщик Али К. Абуви – парень, которого Джума Султан познакомил с Джими, мол, да, чувак, присоединяйся к нам.