Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

Если в абсолютно реальную вещь, которую можно потрогать руками, никто не верит, что же говорить про сетевой маркетинг? Но в качестве пользователя скажу: я – фанат и романтик «Магны». Сплю на магнитном матрасе (сон намного глубже и крепче), под магнитным одеялом (поддерживает автоматически температуру тела, под ним никогда не холодно и не жарко). Пользуюсь их магнитной подушкой – снимает храп. Ношу их стельки, сижу на магнитном сиденье в офисе и дома, пью воду из «магновской» системы, и в школе для студентов такую же поставил.

На этом мы перелистываем страничку об МЛМ и обращаемся к современности, к новейшей и сверхновейшей истории последних пяти-шести лет.

На днях София вышла из школы на улицу, чтобы пройтись, размяться. Вдруг рядом останавливается машина, и какие-то сидящие в ней ребята кричат: «Здравствуйте, София!»

Она на них смотрит и не узнает. Ну, думает, стареем. Студентов не помним, скоро уже близких людей узнавать перестанем… Слово за слово, оказалось, что ребята вовсе не из школы, а вообще туристы, приехали по Америке погулять. Едут из Флориды на машине.

– Так откуда же вы меня знаете? – удивляется София.

– А с Ютуба! – отвечают ребята.

София поступала в институт в 1966 году. Если кто не знает, в тот год в школах был двойной выпуск: шел переход от 11-летки к 10-летке, и одновременно оканчивали школу ученики 10-х и 11-х классов. Вузы должны были принять вдвое больше абитуриентов. Но реально осуществить эту задачу было невозможно. Набор студентов увеличили, но далеко не в два раза.

София выросла в Одессе и хотела быть врачом. В одесский мед евреев не принимали в принципе, напрочь. Но были предложения, с учетом одесской специфики, проскользнуть за очень большую взятку. София не хотела родителей напрягать, хотела поступить по-честному. Она села в поезд и поехала в Томск поступать в только что открывшуюся военно-медицинскую академию. Но ей не повезло: в связи с двойным выпуском в школах туда принимали только мальчиков.

Поскольку время поджимало и уезжать куда-то из университетского Томска было бессмысленно, София подала документы в политехнический, на кафедру химической кибернетики. Через пять лет, к моменту окончания политеха, у неё была возможность остаться в аспирантуре. И быть бы Софии профессором, но случилась в её жизни большая и светлая любовь. Выбор был сделан в пользу семьи. София вышла замуж и вернулась в Одессу, где стала работать в конструкторском бюро.

С небольшим интервалом у неё родилось трое детей: два сына и дочь. Муж работал на стройке начальником управления. Когда младшему ребенку было полгода, муж Софии шел домой с объекта (а дело было зимой) и был убит громадной сорвавшейся с крыши сосулькой. София, которой тогда не было и тридцати, осталась вдовой с тремя крохами на руках.

Какое-то время после трагедии София находилась в прострации. Ничего не хотелось: ни жить, ни на работу ходить, ничего вообще. Кончилась жизнь… Но время шло, детей надо было ставить на ноги. И в жизни Софии появился Лёня, который взял её с тремя детьми и вырастил их, как своих. В Одессе Лёня работал главным энергетиком завода. Хорошо зарабатывал, солидный во всех отношениях был мужчина.

В США их семья переехала на переломе 1990–1991 годов, примерно в то же время, что и наша, с разницей в пару месяцев. Софии тогда было около сорока, и она надеялась, что и в Штатах Лёня сможет взять на себя роль надёжного кормильца. Но не получилось у него на новом месте развернуться. И языковой барьер, и отсутствие заводов, где бы ему приложиться по прежней профессии… Вообще адаптация безъязыкой, потерянной беженской эмиграции начала 90-х, пришедшаяся на пору тяжелой рецессии, по многим судьбам прошлась тяжелым колесом.

София довольно быстро поняла, что надо ей самой впрягаться. А языка нет! Сначала она трудилась волонтёром в музее Сан-Франциско. Затем волонтером же попросилась в Менеджмент Колледж, небольшую бизнес-школу, где готовили специалистов гостиничного дела. За несколько лет она выросла до должности вице-президента колледжа, взяв на себя львиную долю тамошней рутины.

Году в 1996 средний сын Софии, подросток лет 17–18, пришел ко мне учиться. Он-то нас и познакомил.

С приходом Софии наша школа тестировщиков рванула вверх во всех отношениях. И в страховом агентстве, когда оно функционировало, София играла очень важную роль. Не могу представить, как бы мы обошлись без Софии. Она не просто работает за троих, но и делает такие вещи, которых никто, кроме неё, не может сделать. Она мастер пристраивания выпускников на практику и на работу. Просто потому, что такому светлому и бескорыстному человеку трудно отказать.