Станислав Симонов - Как выжить в современной тюрьме. Книга вторая. Пять литров крови. По каплям

26 марта.

— Он находка для шпиона.

— Почему?

— Потому что болтун.

— Сколько дали?

— Сорок два дня.

— За что же такой срок странный дали?

— Нассал на жену.

— Как это?

— А он раньше реально сидел на строгом режиме. С понятиями, в общем. Жена его что-то там сотворила, по его понятиям, неправильное, вот он ее нагнул и обоссал.

Попал на зону по сто пятой статье и работает камнерезом, делает кладбищенские памятники. Ухмылка фортуны: убийца работает изготовителем надгробий.

Качественно, недорого и в срок зажмурю.

Он сидел в камере и по телефону обзванивал кого только можно, при этом разговаривал разными голосами. Однажды, представившись юристом, через МГУ пригласил студентов юрфака на свой процесс. Другой раз, представившись помощником Путина, позвонил в ГСУ, и там ему дали телефон его же следователя.

Живому всегда есть что терять, например, жизнь. Нечего терять только покойнику.

Каждые пятнадцать минут разговаривает по телефону то с Сашей, то с Юленькой.

— Юленька, что делаешь? Только встала? Ага. На работочку собираешься? Ага. Уже идешь?.. В кабинетик пришла? Что? У Юрия Николаевича в кабинетике сидишь? А дай-ка мне телефончик туда. Почему? Ага. Ну, я позвоню тебе через полчасика.

Он был широко невежествен во всех областях знаний. И обязательно имел свое мнение по любому вопросу.

Авторитетные источники авторитетны во всем. Они и врут авторитетно.

Пустил на минуточку ее в свою душу, а она взяла и прописалась там.

Наркоманы — потрясающие психологи, в людях они разбираются очень хорошо. Это их способ добывать свой кайф.

…А какая Мамука не наркоман?

Не желая бесцельно растрачиваться, растратил себя в ожидании цели.

Это не просто гад, а гад коллекционный. При этом не во всякой коллекции встретишь такого.

Дима, Миша, Хохол и Авиатор. Все вчетвером дружили в Клинцах. То есть сначала Авиатор дружил с Хохлом, затем с появлением Димы и Миши начали дружить объединенно, взахлеб, с утра до ночи, с перерывом на сон и без перерыва на обед, так как употребляли пищу совместно.

Затем случилась неприятность. С Авиатора на зоне «спросили», и Дима лично перевязывал его пробитую братвой голову. Затем, со слов Авиатора, он по секрету сообщил Хохлу заветный способ перебраться в «зачарованный» Сураж.

Для выполнения этого мероприятия администрация попросила сделать для себя «дембельский аккорд», то есть приобрести и оборудовать компьютерный класс. Хохол приобрел три новых компьютера, а Авиатор — два подержанных. Весь процесс контролировал Авиатор. Далее Авиатор сообщил Хохлу, что и процесс оформления хохловских бумаг полностью им контролируется.

Авиатора вызывают на суд. Хохла на суд не вызывают. Натурально возникает скандал. Хохол кричит и встречается со всеми подряд. Выясняется:

— А что вы хотите? Вот Авиатор приобрел пять компьютеров для компьютерного класса, а вы ни одного.

— Как Авиатор? Как приобрел? А я? А мои компьютеры…

— Хохол, ты не волнуйся, ты пойдешь на следующий суд…

— … Какие бумаги? Какой суд? На вас никто ничего не оформлял.

Короче, оба в результате очень сложных операций и траты большого количества денег оказываются в Сураже.

Приехав в колонию, Хохол тут же сообщает всем, что жить будет исключительно на свиданке.

— Где именно? — поинтересовались у Хохла. — Там уже все места для проживания заняты. Проживают там.

— Кто?

— Макс и Авиатор.

— Как Авиатор?

— А вот так!

Авиатор живет на свиданке и тихонечко превращается в гражданина Гадюкина.

— Тут еще двое к нам едут.

— Кто ж такие?

— С Клинцов.

— Вот это будет дело. Они вам всю зону перевернут. Они при бабле, но гады редкие. И алкоголики. Зря вы их принимаете.

А речь шла о Мише и Диме, том самом, который ему голову бинтовал.

— А как едут-то? По какой схеме?

— Да так же, как и ты с Хохлом.

— Вот он, Хохол, гад, я ему по секрету схему рассказал, а он и проговорился.

Лето как взбесилось. В Сураже уже плюс тридцать. Ягоды перли, перли и исчезли.

Сураж в объятьях лета.

Свист ласточек под вечер,

Горчит забытая конфета,

А в голове гуляет ветер.

Опухшая весною Ипуть,

Вдруг обмелела и ужалась,

Такой извилистый и странный путь,

И знать бы, сколько мне его осталось.

Хотелось бы еще немного,

Хотя немного — это много,