Михаил Петров: Адмирал Ушаков

Шли медленно, шаг за шагом. Ослабевший на холоде адмирал молчал, Федор же говорил не переставая, стараясь приободрить его, голосом своим придать ему силы.

— Держись, батюшка!.. Еще немного, и будем дома. Видишь, окна светятся? Совсем рядом. Придем, и сразу чаю горячего. И ноги в воду горячую. Сразу сила появится.

Уже у самого дома на помощь прибежали дворовые, и Ушакова понесли на руках. В комнате его раздели и уложили в постель.

— Чаю крепкого! И тазик воды горячей! — командовал Федор, суетясь возле больного.

Когда дворовые ушли выполнять его распоряжения, Ушаков, с трудом выговаривая слова, сказал ему:

— Не хлопочи. Видно, пришла пора помирать. Пошли Митрофана в Темников за протоиереем. Исповедоваться надо.

— Пошлю, батюшка, пошлю. Непременно пошлю. А чаю все-таки надо попить. И ноги попарить надо.

— Федору Ивановичу напиши. Хотя и не успеет, а напиши.

— Напишу, батюшка.

Долго крепился Федор, а тут не выдержал, припал лицом к ногам его и задергался в рыданиях…

Протоиерей приехал близко к полудню. Федор сам проводил его в покои адмирала и ушел, оставив их одних.

А на дворе было уже полно мужиков и баб. Вся Алексеевка собралась. Начался дождь, но люди не расходились, ждали, не будет ли барину облегчения.

Протоиерей вышел от адмирала с видом печальным, скорбным. Посмотрев на толпу, перекрестился и сказал:

— Преставился раб Божий. Царство ему небесное!

Раздался пронзительный женский крик, и запричитала, заплакала толпа по усопшему кормильцу своему, никогда не оставлявшему их в нужде. Плачьте, люди! И пусть видит священник, как любим был вами покойный адмирал! И пусть он расскажет об этом всем — и тем, кто преклонялся перед его талантом флотоводца, его необыкновенной человечностью, и тем, кто в черной зависти травил, грязнил его гнусными измышлениями, — друзьям и недругам всем! И да вознесется правда над кривдой!

К дому стали подъезжать экипажи. Из Темникова приехали соборные иереи, дьяконы, пожаловали светские чины — предводитель уездного дворянства, городничий, исправник. Появился и Филарет, игумен Санаксарского монастыря.

Хозяйничали в доме духовные лица.

— Везите тело в собор для отпевания, — требовал протоиерей.

— Покойный завещал похоронить его в монастыре рядом с могилой старца Федора, его родственника, — говорил в свою очередь Филарет.

Пока между духовными лицами шло обсуждение, куда везти тело для отпевания — в Темниковский собор или в Санаксарский монастырь, — Федор поднялся наверх последний раз побыть рядом со своим господином, теперь уже покойным. Сорок лет служил он ему. За это время всякое между ними случалось: бывало, и сердились друг на друга, и обижались, но никогда не чинили друг другу зла. Отношения между ними были не только отношениями господина и слуги, они оставались добрыми друзьями.

Ушаков лежал со скрещенными на груди руками. Застывшее на лице выражение как бы говорило: «Люди, будьте милосердны, я отдал вам все, что имел…» Федор смотрел на него и вспоминал, как в Петербурге, уйдя в отставку, адмирал рвался в этот край, надеясь найти здесь покой. Он тогда очень страдал. Там, в Петербурге, ему приходилось иметь дело с миром зависти, лести, себялюбия и прочих человеческих пороков, рождаемых несправедливыми отношениями в обществе. Худо было ему там, в Петербурге. А разве здесь было лучше? Нет, не лучше. Он не нашел здесь покоя, которого искал. Разве что сейчас, уже мертвый, отдав Богу душу? Да, теперь он уже может лежать спокойно. Его не будут больше травить письмами, не будут больше сплетничать, завидовать его славе. Мир праху твоему, великий человек!

В комнату неслышно вошел Митрофан. Дотронувшись до плеча Федора, тихо сказал:

— Собираются в собор его везти, в Темников.

— Пусть делают что хотят.

— А отец Филарет велит в монастырь тело везти.

Федор горестно покачал головой:

— До живого Ушакова никому не было дела, а мертвый вдруг всем стал нужен… Пусть сами разбираются, — добавил он, — а мое дело теперь самого себя в могилу готовить, следом за барином идти.

Он трижды до пола поклонился телу покойного господина своего и, опираясь на руку Митрофана, пошел вниз в свою комнату.

В метрической книге темниковского Спасо-Преображенского собора за 1817 год сохранилась следующая запись о смерти Ф. Ф. Ушакова: «Число умертвия: 2, октябрь месяц; кто именно помер — адмирал и разных орденов кавалер Федор Федорович Ушаков; лета — 75; какою болезнею — натуральною; исповедан и приобщен протоиереем Асинкритом; погребен в Санаксарском монастыре».