Борис Наумов - А почему бы и нет

— До свиданья, Роман, — прокричал я вдогонку удаляющемуся, чуть сгорбленному, но ещё уверенно шагающему Роману.

Цыганы так же, как и появились передо мной, быстро удалились. Я стоял с грустью, провожая их взглядом.

Слова Клары о вольной душе и свободе запомнились мне и вызывали неоднозначное толкование. Всё-таки я ещё был мал, чтобы правильно расценить их смысл, но где-то в тайнике моего мозга они сохранились и оттуда управляли моими действиями, поступками всю мою жизнь. Знать, не зря цыганы встретились на моём пути!

У меня были два независимых друг от друга увлечения. Первое и оставшееся на всю жизнь — это книги. Я любил читать и читал много, часто, по ночам, прикрыв полотенцем настольную лампу, чтобы свет её не мешал спать моим родителям. Мама, просыпаясь часа в два-три ночи и, видя мою склонившуюся голову, говорила:

— Ложись, сынок, спать. Уже скоро утро.

— Да, да, мама, скоро ложусь. Осталось ещё немного.

Но ложиться не всегда удавалось. Дело в том, что чтением книг увлекались многие мои товарищи. И не только товарищи. Хорошую книгу в библиотеке трудно было поймать. Мы записывались в очередь, с нетерпением ожидая того момента, когда такие же любители, как я, насладятся чтением очередного шедевра. Бывало, что библиотекарь, выдавая книгу, говорила:

— У тебя только два дня, чтобы прочитать книгу. Не задерживай. Очередь большая за ней.

Поэтому и приходилось за два дня и две ночи выполнять данное библиотекарю обещание. Если же по какой-то причине не успел прочитать за отведённый срок, надо было прийти в библиотеку, сдать книгу и снова записаться в очередь или ещё на день-два, по милости библиотекаря, продлить себе удовольствие.

У нас с друзьями, помню, были соревнования, кто быстрее прочитает книгу в триста-четыреста страниц. Самым успешным в этом виде спорта был мой друг Вовик. Он за сутки мог прочитать любую книгу и содержание, при этом, знал во всех подробностях.

Вторым увлечением был спорт: детский, не профессиональный. Как я уже отмечал, зимой мы любили лыжи. Однажды, учась в девятом классе, мы, под руководством нашего любимого преподавателя Александра Дмитриевича, поехали на областные соревнования в другой город. Три дня пролетели быстро и удачно. Мы заняли первое место.

Вечером, счастливые, сели в поезд и поехали домой. Был январь месяц, мороз стоял градусов пятнадцать. Что нам, пацанам, надо было! Мы дурачились, веселились. Часов в одиннадцать вечера на одной из станций поезд остановился и мы, как сидели в вагоне в одних спортивных костюмах, так и выбежали на перрон. Мы гурьбой забежали внутрь вокзала, всё, рассматривая и обсуждая. Наше внимание привлёк книжный киоск, и мы окружили его, забыв о времени и о стоянке поезда. А машинист поезда был аккуратнее нас, не забыл о времени и дал гудок отправления.

Выбежав на перрон, мы с открытыми ртами и растерянными физиономиями, смотрели вслед уходящему поезду. Через пять-семь минут мы все замёрзли и заскочили обратно внутрь вокзала. Спрашивая у дежурного, что теперь нам делать, мы услышали исчерпывающий ответ:

— Ждать следующего проходящего поезда, но он будет только утром.

— Но там же наши вещи. Как же мы теперь?

— Не знаю. Единственное, что я могу сделать — позвонить начальнику вашего поезда, чтобы ваши вещи сняли на вашей станции.

— А мы как? Здесь же холодно.

— Вам ехать до вашей станции два часа. А вот через десять минут будет проходить товарняк. Он здесь остановится на полчаса, и вы можете в тамбуре одного из вагонов — на ваш выбор — доехать до дома.

— Там холодно. Тамбуры открытые.

— Да уж, там не жарко, — съёжившись от предполагаемого удовольствия, равнодушно оценил ситуацию дежурный.

Действительно товарняк пришёл вовремя и мы — пятеро полураздетых спортсменов — пошли выбирать себе «купе», то есть тамбур для комфортной поездки.

Все они были без дверей и могли спасти только от встречного ветра. Никакого другого выхода у нас не было. Мы забрались на открытую площадку с таким расчётом, чтобы при езде встречный ветер не обдувал нас «свежачком».

Поезд тронулся, и наши расчёты о безветренной поездке моментально были опровергнуты. Поезд набирал скорость, и ветер всё сильнее выдувал из нас оставшееся тепло и надежду на благополучное окончание зимней прогулки. Через несколько минут мы, прижавшись, друг к другу, дрожали, как осенние листочки на ветру. Почти замёрзшие, еле ворочающие языками, но все живые, доползли мы до своей станции, где нас уже ожидал наш тренер с дежурным по вокзалу. Они быстро отвели нас в тёплое помещение, чтобы, хоть как-то отогреть и предотвратить серьёзное заболевание. Удивительно, но молодость и наша спортивная закалка не позволили простуде и другим болезням захватить наши организмы. Вспоминая позже об этом инциденте, я удивлялся такому завершению нашей тамбурной поездке, а также тому бездушному и безответственному решению дежурного по станции, который со спокойной совестью разрешил и даже посоветовал нам ехать зимой в открытом тамбуре товарного поезда.