Сью Роу - Частная жизнь импрессионистов

Семья была убита горем. Мэри испытала чудовищный шок. Они с Лидией были очень близки, и Мэри не могла себе представить остаток жизни без сестры. С прошлой весны она толком не работала, да и теперь у нее не было желания начинать.

В конце года в Париж снова приехала ее подруга Луизин Элдер. Она готовилась выйти замуж за Хэрри Хэвмейера, и нынешний ее приезд был для них с Мэри последней возможностью погулять как свободным женщинам. Пользуясь этим, Луизин хотела поглубже внедриться в парижское художественное общество и покупала картины Дега, Писсарро, Моне и Уистлера. Приобрела она и «Автопортрет» Мэри Кассат. (Десять лет спустя Мэри Кассат и Хэвмейеры составили группу коллекционеров, беспрецедентную для Америки, и именно эта группа стала самым действенным инструментом продвижения импрессионизма в Новый Свет.)

Мэри отвлекалась тем, что рисовала портреты своих племянниц и племянников, которые жили на авеню Трюден, 13, у тети и дедушки с бабушкой, пока их родители ездили в Англию знакомиться с Уистлером, которому Лоуис хотела заказать свой портрет. Уистлер был теперь у всех на устах как в Лондоне, так и в Париже, и Люсьен Писсарро, работавший в Англии у некого музыкального издателя (Жюли добилась-таки своего, хотя платили ему театральными билетами), бывал в его студии, являющей собой вершину дизайнерского шика.

– Она совершенно белая, – рассказывал Люсьен, – с лимонно-желтыми фризами и бархатными желтыми драпировками, на которых по углам вышита его знаменитая бабочка. [25] Уистлер ставил вместо подписи бабочку – наложение двух букв J и W. Стулья желтые с соломенными белыми сиденьями. На полу – желтый индийский ковер, и повсюду в желтых керамических вазах что-то вроде желтых одуванчиков. Прислуга одета в желтое и белое.

Лоуис желала чего-то из ряда вон выходящего и настроилась на Уистлера, проигнорировав все попытки Мэри уговорить ее обратиться к Ренуару. Мэри оказалась права: Лоуис была разочарована равнодушием Уистлера к ее выбору элегантных нарядов, которые она привезла с собой. Он нарисовал ее строгой, суровой и почти лишенной подбородка, в костюме для верховой езды. Но все Кассаты сошлись во мнении, что портрет кисти Уистлера, пусть героиня и в костюме наездницы, – это хорошее вложение денег.

В конце апреля Алек, Лоуис и младшие дети отплыли в Америку, оставив четырнадцатилетнего Эдди в Париже заканчивать учебный год в Школе Монж. [26] Школа Монж была основана в Париже в 1871 г. группой людей, пытавшихся восстановить пришедшее в упадок классическое среднее образование путем привнесения нового духа и совершенствования методов педагогики. Его школьные занятия и уроки верховой езды послужили для Мэри дополнительным отвлечением. Тем не менее с приходом весны она все еще пребывала в подавленном состоянии.

Мэри снова начала работать у себя в студии, но настроение у нее отнюдь не хорошее, – писал Роберт Алеку в Пенсильванию. – Из-за теперешнего угнетенного состояния, которому, думаю, подвержены все художники, она до сих пор не закончила твой портрет…

Алек уехал в Пенсильванию без своего портрета, но с небольшой коллекцией картин Моне, заверенный всей семьей, что делает хорошую инвестицию. Морские пейзажи Моне вошли в моду, и по совету Мэри Кассаты обменяли свой вид Трувиля на один из них. Кэтрин так описывала его Алеку: «Это одна из тех картин, понять которые способен лишь художник или, возможно, моряк. На ней изображен корабль, вознесенный на гребень большой пенной волны. Контраст белой пены и темно-синей воды потрясающ».

Как многие люди, Кассаты тщательно следили за своими инвестициями. Политический климат оставался ненадежным, и после обрушения банка «Юньон Женераль» резко упал и рынок акций. Дюран-Рюэль продолжал выплачивать деньги импрессионистам (включая Сислея, который весь 1882 год посылал ему картины в обмен на скромные суммы), но все понимали, что рассчитывать на его поддержку оставалось недолго. Писсарро начал искать дом подешевле, уверенный, что улучшения ждать не приходится, и обеспокоенный тем, что не сможет в ближайшем будущем оплачивать старый.

С рождением в 1881 году Жанны («Курочки») у него стало пятеро детей, которых нужно было содержать, и он стал подумывать о том, что, вероятно, придется вовсе покинуть Понтуаз.

– Я искренне сожалею об этом, – сказал он Моне. – Всегда чувствовал, что Понтуаз подходит мне во всех отношениях.

Он принялся обходить деревни в окру́ге.