Алина Катран-Шиллинг - BrainStorm - Ты не один. От песочницы до стадиона [litres]

Всё, чему научили меня дедушки и родители, остаётся со мной до сих пор, я живу этими уроками. Эти люди дали мне огромное благословение к жизни, любовь к труду. В школе, когда мы с ребятами только создавали группу, я подрабатывал сторожем и плотником – я верил, что можно всего добиться через свой труд. Я родился не в богатой аристократической семье, у меня другой стержень, другие понятия – честные, рабочие.

Мой папа многое умеет делать своими руками, но особенно он любит электронику, например разбирать и собирать магнитофоны. Мы поэтому с братьями даже дали ему прозвище – Хитачи. Папа Хитачи нередко выражался поговорками, житейскими мудростями. Например, как-то мы задумали рыть колодец на даче, и папа сказал: «Хорошо придуманное дело – уже сделано наполовину!» В тот раз мы прорыли лопатами 17 метров в глубину, пока не уткнулись во что-то твёрдое и не признали, что затея провалилась. Правда, на такой случай у папы была другая поговорка для нас с братьями: «Как бы плохо в жизни ни было, лопатой копать вы всегда сумеете!»

Отцы и деды понимали жизнь по-своёму, потому что они прошли долгий суровый путь между двумя войнами, вернулись с ранениями. Бывало и так, что русские заходили в Латвию и брали себе солдат из одной семьи, а следом приходили немцы и брали из той же семьи парней уже для своих отрядов. Так родные братья воевали с разных сторон друг против друга. Это страшная история, и в моей семье это было. Поэтому, говоря о политике, я никогда не занимаю ни одну из сторон. Уверен лишь, что Родина – это не только место, где ты родился, это нечто большее, с чем ты навсегда и крепко связан. Одно из самых светлых воспоминаний детства – как мы встречались с нашими родственниками в Литве. Лето, все сидят под яблонями, накрыты столы с белыми скатертями, звучат пластинки с музыкой. Мы, дети, с трепетом ждём новых гостей с полными корзинками конфет. Это волшебное чувство семейственности. Для меня до сих пор то чувство, с которым я возвращаюсь домой, неописуемо. Это корни, которые трудно вырвать, и они помогают крепко стоять на ногах.

1975 год, апрель, мы поехали в первый раз в жизни на папином белом «Москвиче» за грибами

Еду от маминой работы в Карелию на автобусе «Икарус»!

Старшая группа в 12-м детском саду, через год пойду в школу!

Моё самое первое лето у бабушки с дедушкой!

Историческое фото. Свадьба кузины моего дедушки. Слева от жениха мой прапрадед Янис. 1931 год

Старший брат Алдис уходит в армию, мы зашли в фотосалон. Средний брат Дзинтарс, папа Модис, я и мама Майя. 1982 год

Раймонд Паулс:

Я родился в 1936 году, был мальчишкой, когда в Латвии началась война. Ночью бомбили, а мы бежали прятаться в бомбоубежища. Форма на улицах менялась в течения дня – утром идёт Красная армия, а вечером уже немцы. Недалеко от нашего дома гнали колонну евреев с желтыми звёздами на одежде. Напуганные, несчастные люди. Помню, когда вели пленных советских солдат, родители пихали нам в руки хлеб, чтобы мы украдкой им передавали. После войны на площади вешали фашистских генералов, а толпа бросилась стаскивать с них лаковые сапоги, это было жуткое зрелище.

Мы были мальчишками, нас интересовали патроны, гранаты, и ужас в том, что всё это было легко найти. Многие мои товарищи потеряли руки, глаза. Меня однажды тоже сильно хватило по пальцу, ещё бы пару миллиметров – и оторвало бы, тогда вся жизнь сложилась бы иначе. Шрам до сих пор остался, а тогда я крепко получил по шее от отца.

Мои родители были простыми рабочими, возможно поэтому их не трогали, когда людей высылали в Сибирь в 1949-м. В школе учительница нам говорила: «Дети, постарайтесь сегодня подольше задержаться и не идти домой». Некоторые мои одноклассники, когда возвращались, уже не встречали своих родителей. Это было страшное, тёмное время.