Строуб Тэлботт - Горби. Крах советской империи

Депутатам не дали возможности напасть на Горбачева, и они послушно проголосовали за резолюцию. Если и существовали какие-либо планы «конституционного переворота», они были успешно подавлены в самом начале.

Визит британского премьер-министра закончился в полночь фарсом. Половина его личного штата замешкалась в посольстве и прибыла в аэропорт уже после того, как премьер-министр со всеми попрощался и сел в самолет, который готов был взлететь. Силаев, новый министр иностранных дел Панкин, и все мы, остальные, выстроились в шеренгу и выжидали, наблюдая за тем, как ревели моторы, а полдюжины секретарей и военных полицейских прошмыгнули мимо нас в самолет, словно испуганные кролики.

Как Ельцин, так и Горбачев были согласны с тем, что следует немедленно что-то делать с КГБ. Лаптев и Яковлев предсказывали, что КГБ будет расчленен. Как только Горбачев вернулся из Фороса, эта задача была поручена Бакатину. Бакатин считал, что КГБ и его «чекистская» философия, сводившаяся к тому, что партия имеет право применять неограниченную силу против всякого, не подчинившегося ее требованиям, составляет основу тоталитарного режима. Без КГБ режим не мог существовать. Бакатин признавал, что государству нужна хорошая разведка. Но значительная часть того, что Комитет госбезопасности получал от своих агентов за границей, была просто вздором, а необъективные данные внутренней разведки Крючкова толкнули Горбачева зимой 1990 года «вправо».

Дуглас Херд и я посетили Бакатина во время визита Джона Мэйджора. Он выглядел усталым, глаза красные, лицо осунулось: на его новом посту ему приходилось работать по 17–18 часов в сутки. Но в ходе разговора он взбодрился.

Херд поздравил его с исходом путча. Бакатин возразил, что поздравлять еще рано. Он все еще пытается как следует сориентироваться и подыскивает людей, которым можно доверять. Он резко ограничивает власть КГБ. Все его войска перейдут в подчинение армии и Министерства внутренних дел. Его управление коммуникаций (специалисты по расшифровке) будет передано в ведение специального нового органа. Иностранной разведкой будет заниматься особое ведомство во главе с Примаковым. Старшие офицеры, участвовавшие в путче, будут уволены. Моральный дух остальных очень низок: они считают, что их карьера кончена. При этом он говорит им, что на КГБ все еще будут лежать важные задачи: внешняя разведка, контрразведка, борьба с терроризмом и организованной преступностью. Но новый КГБ нуждается в надлежащем юридическом кодексе, определяющем его деятельность.

Херд предложил прислать ему подробное изложение недавно принятого английского закона о прослушивании телефонных разговоров. Они договорились о том, что их ведомства должны сотрудничать.

Херд настоятельно просил Бакатина сократить число агентов российской разведки в Лондоне. Бакатин рассмеялся. Английская служба безопасности, сказал он, не захочет, чтобы все русские агенты уехали. Она тогда останется без работы.

В конце 1991 года представители западных разведслужб понаехали в Москву, чтобы встретиться со своими коллегами. В декабре Стелла Ремингтон, которая в то время готовилась стать генеральным директором Британской службы безопасности, также прибыла в Москву, чтобы встретиться с Бакатиным и Примаковым.

Мы пообедали в гостинице КГБ, особняке XIX века в старой деловой части города, бывшей резиденции пресловутого заместителя Берии, Абакумова, которого расстреляли вскоре после его хозяина. Генералы КГБ сидели по одну сторону стола, в том числе и человек, который на протяжении предыдущих двух десятилетий «курировал» британское посольство в Москве. По другую сторону сидели: Стелла Ремингтон, ее заместитель, восторженный русофил, который поразил хозяев цитатами из Пушкина и пламенным тостом, произнесенным на русском языке, и я.

Мы жаловались на то, что КГБ мешает работе штата посольства, а особенно на то, как они бесцеремонно входят в квартиры наших сотрудников и сознательно приводят в полный беспорядок их вещи.

Генерал сказал, что его люди профессионалы. Они подобных вещей не делают. Это, наверное, дело рук русских преступников.

Я сказал, что точно такие же вещи происходили, когда я был в Москве в 60-е годы. Тогда, как и сейчас, «профессионалы» КГБ были плохими оперативными агентами. Они портили имущество наших сотрудников просто из зависти, а также рассчитывая этим подорвать их моральный дух.