Ксения Загоровская: Музыка моей жизни. Воспоминания маэстро

Латвия всегда славилась своими народными песнями. У нас поют, кажется, все. Не случайно латышский Праздник песни и танца, который собирает сотни тысяч (!) участников, ЮНЕСКО признало памятником нематериальной культуры.

Но за столом, в компаниях тогда пели в основном немецкие шлягеры. Своих современных песен в то время в Латвии не было. А я чувствовал, что время пришло, – они нужны людям. С самого начала я был уверен в том, что хорошую песню можно написать только на хорошие стихи, в котором есть образы, сюжет и, конечно, звучная рифма.

Мне было 22 года, когда я написал песенку: «Мы встретились в марте» на стихи латышского поэта Альфреда Круклиса:

Эту, одну из первых латвийских песен, исполнял солист латвийской оперетты Эдгаре Звея. Потом было еще несколько песен на стихи Альфреда Круклиса: «Неотправленное письмо», «Зимний вечер». Все они были выдержаны в одном лирическом стиле – незатейливый мотив, простые слова…

Мои песенки понравились людям. В свои двадцать с небольшим лет я был уверен, что нашел свой путь. Хотя многие тогда упрекали нас за именно за эту «простоту», называли наши песни слишком сентиментальными. Жизнь все расставляет по своим местам. Время решает, что забудется, а что останется.

Но, наверно, неслучайно знаменитый сэр Том Джонс в 2012 году в Букингемском дворце по случаю 60-летия правления королевы Елизаветы Второй исполнял свои старые хиты – «Дилайла», «Зеленая, зеленая трава». Музыка тех конца 60-х- 70-х годов оказалась удивительно «долгоиграющей». Ведь в ней есть мелодия, которая обращается к чувствам и трогает душу.

Спустя много лет журналисты не раз меня спрашивали: «Это вы создали латышскую эстраду?» Я обычно отшучиваюсь: «Я многое создал». Но, если честно, мы действительно были первопроходцами этого «легкого» жанра в Латвии.

В 1964 году я возглавил Рижский эстрадный оркестр. Мы начали набирать солистов, и среди них оказались такие яркие исполнители, как Ояр Гринберге, Зигфрид Рацинып. Теперь мы не только выступали по радио, но и ездили на гастроли, и не только по Латвии. На Запад нас дальше Берлинской стены не пускали, а вот в восточном направлении все дороги были открыты.

Осенью 1968 года мы с оркестром поехали в большое турне от Украины до Кавказа. Ездили из города в город, и везде у нас находились слушатели, везде нам бурно аплодировали. Наверно, потому, что наша музыка была необычной для того времени, а люди были открыты новому.

В Ереване восторженные поклонники после концерта отнесли нас в гостиницу на руках – в прямом смысле слова. К Армении у меня до сих пор особое отношение. Я ездил в Ереван осенью 2013 года, спустя 45 лет после тех, первых, гастролей, и меня там снова замечательно принимали.

Встречались мы с президентом Армении Сержем Саргсяном. Он наградил меня Орденом почета и сказал, что на моей музыке выросло несколько поколений. Я на эту тему шучу: раньше девушки просили у меня автограф для себя, а теперь – для бабушек. Ничего не поделаешь, время идет…

Но в основном мы в 60-е годы, конечно, ездили по Латвии. За несколько лет мы объехали, наверно, все сельские клубы и дома культуры Латвии. Колесили по сельским дорогам в вонючем автобусе филармонии, который, как сейчас помню, назывался «Кубань». Ночевали в гостиницах, в которых часто было сыро, тесно, иной раз и клопы с потолка падали. И ничего, не умерли… Даже весело было…

Я и сейчас не люблю чудить. Если приезжаю в какой-нибудь район, деревню и вижу, что инструменты там плохие и условия не очень, я никогда не отказываюсь играть. Я знаю, какая ситуация в этой деревне, вижу, что люди хотят меня слушать, и я готов играть.

А то некоторые сочинят одну песенку и уже пишут – этот, как он называется? – райдер. Требуют, чтобы в их номере был ковер на стене, ананасы на столе. Но разве это важно? Вопрос в том: потеют ли они на сцене? Неизящно звучит? Но зато правда. Не вкладывая труд – много труда! – ничего не добьешься.

Наш РЭО уже хорошо знали – и в столице, и на селе. Но настоящая популярность пришла к нам, как это часто бывает, совершенно неожиданно.

Началось с того, что мою песню «Межрозите» стал исполнять не только наш ансамбль со сцены. Она буквально ушла в народ – зазвучала на конкурсах художественной самодеятельности, да и просто на улицах. Сейчас бы сказали: «У нас появился первый хит». Но тогда мы просто удивились и, конечно, очень обрадовались.