Ирина Рубашкина - Ухожу. Оставляю любовь… Друзья и близкие о Владимире Зайцеве. Воспоминания. Стихи

Федор Тимофеевич Зайцев, дядя Володи. Участник Великой Отечественной войны, танкист

Великая Отечественная война еще не началась, когда Григория Тарасовича Зайцева послали в Узбекистан для проведения призыва новобранцев в Красную армию. По дороге в Ташкент он умер от тифа.

Отец Владимира Зайцева, главного героя книги, Сергей Тимофеевич Зайцев был участником Финской военной кампании и Великой Отечественной войны, по военной специальности – артиллеристом. Воевал в Чечне и на Дону, награжден медалью «За оборону Кавказа». У Сергея Тимофеевича было четверо родных братьев: Алексей и Федор – оба танкисты, участники крупных сражений Великой Отечественной. Алексей – командир экипажа боевой машины, погиб на озере Хасан в 1945 году. Петр – военный летчик, служивший в одной эскадрилье с сыновьями И. В. Сталина и А. И. Микояна, награжденный двумя орденами Красной Звезды, двумя крестами Польши и другими боевыми наградами. В Великую Отечественную войну их мать и старший брат Василий погибли в районе Донбасса во время бомбежки. Тимофея Демьяновича не было дома, а то и он был бы убит прямым попаданием авиабомбы.

Надежда Антоновна Зайцева – девичья фамилия Положенцева – принадлежит к поколению детей войны. В семье Положенцевых детишек было пятеро: Мария – 1928 года рождения, Лидия – 1930-го, Надежда – 1934-го, Анатолий – 1938-го, и младший брат Иван, родившийся в 1942 году. Надежда Антоновна со слезами и болью вспоминает свое детство, страшные эпизоды немецко-фашистской оккупации на Орловщине, и гордится героическим трудом своей мамы в годы Великой Отечественной войны, честной трудовой биографией отца – председателя колхоза, вставшего в войну к шлифовальному станку и основавшего рабочую династию на 525-м военном заводе в Куйбышеве.

– Мой папа, Антон Никифорович Положенцев, и мама, Фекла Павловна Русанова, – родом из Орловской области, из одного села Нижняя Любовша Краснозоринского района. До войны отец выучился на председателя колхоза, и его послали в село Мосоли возглавить другой колхоз. Вдруг к нам приезжает дедушка Павел из Иваново-Вознесенска – красавец и умелец, пекарь и кондитер. Дедушка умел делать сушки и пряники – жамки, а его хлеб славился на всю волость. Работая у помещика на Украине, он научился делать мороженое: зимой рубил лед на реке и торговал своим фирменным мороженым на ярмарке.

В Иваново-Вознесенске дедушка Павел жил с дочерьми; мамины сестры Маруся и Марфуша Русановы убирали квартиры у богатых соседей и познакомились с молодыми офицерами, вышли замуж за военных. От них дедушка знал, что приближается война с гитлеровской Германией.

Зимой 1941 года на Орловском направлении шли упорные бои. В это время Антон Никифорович Положенцев оставался с семьей в Мосолях, – он не был военнообязанным, на фронт не годился по состоянию здоровья. Немцы заняли железнодорожную станцию Верховье и окрестные села, а в дальние деревни заходили редко. Перед приходом фашистов матери старались спрятать своих детей, уводили их в леса, а немногочисленные колхозники-мужчины оставались в селе беречь колхозное добро. Населенные пункты часто переходили из рук в руки; казалось, фронт был везде.

Надежда Антоновна вспоминает:

– Тяжелораненых красноармейцев подбирали на полях сражений и на плащ-палатках приносили в избы. В русских печах наши матери грели воду для операций, которые здесь же делали военно-полевые хирурги. Но бывало, только заканчивался бой, связисты передавали, что противник снова занимает село. Те из бойцов, кто был легко ранен, уезжали на грузовиках, уходили в леса, а тяжелораненые кричали: «Браток, пристрели!» Мы плакали и тоже бежали, – мама, беременная, тащила нас в лес. Как же мы, ребятишки, вязли в глубоком снегу! Мама все припасы потеряла. На чужом сеновале мы спасались три дня. А когда немцев отбили, вернулись в Мосоли.

Ребенком я видела расстрелы. Немцы были беспощадны к мирному населению и пытались устрашить партизан карательными мерами.

Однажды мы, дети, сидели на печке и оттуда услышали голос матери: она вдруг как запричитает, закричит: «Папку расстреливать повели!» С отцом случилось вот что. Яму им вырыли, а отец перед ямой перекрестился. Заметив это, немец заглянул в свой список и отпустил Антона Никифоровича. Видно, кто-то из деревенских донес на него, что он коммунист, а папка коммунистом не был. Спасся он чудом, но оставаться в Мосолях ему было опасно. Немцы, занимая селения, первым делом расстреливали коммунистов, руководивших колхозами. А кто доносил? Свои же, деревенские. Многих жителей села, кто убегал и прятался в копны, перестреляли предатели.