Юлий Пустарнаков - Волшебный фонарь. Хроника жизни Марины Цветаевой - от рождения до начала взрослой жизни (1892–1912)

Марина Цветаева гостит в имении Юркевичей Орловка в Чернском уезде Тульской губернии (недалеко от железнодорожной станции Скуратово), её пригласила Софья Юркевич, которая до этого (поездки в Орловку) гостила в Тарусе у Марины Цветаевой.

Из воспоминаний Софьи Юркевич (в замужестве Липеровской): «Летом я ездила к Марине в Тарусу. Мы катались по Оке, ездили к Марининой тёте. Нам было обеим по пятнадцать лет – вечером мы тайком бегали к реке, катались на пароме, там была прекрасная и нами любимая природа.

В Тарусе сохранились следы татарского нашествия, и мы говорили о татарах и вообще об истории, которой Марина очень интересовалась… Она мне читала Пушкина, немецких романтиков, Гейне. <���…>

Проведя всю ночь на Оке, мы глядели на рассвете на любимые дали, которые потом и носили с собой всю жизнь». 170 170 Лосская В. Марина Цветаева в жизни. Неизданные воспоминания современников. М.: Культура и традиции, 1992. С. 28.

Марина Цветаева уезжает из Орловки в Тарусу. Уезжая, вручает письмо Петру Юркевичу – «„Понтику“ (своеобразному пойнтеру, не вошедшему в возраст)», вероятнее всего, на железнодорожной станции Горбачёво (недалеко от Орловки). В письме стихи:

Не вообразите о себе слишком многого, избалованный Понтик! —

Написано в «весёлом» настроении 21-го июля 1908 (после езды на конях)». 171 171 Юность сестёр Цветаевых. Марина Цветаева. Письма к П. Юркевичу (1908, 1910) // «Новый мир», №6, 1995. Или: Цветаева М. И. Собрание сочинений в семи томах. Т. 7. Письма. М.: Эллис Лак, 1995. С. 711—712.

Марина Цветаева пишет два письма Петру Юркевичу из Тарусы в Орловку: утром 172 172 Цветаева М. И. Собрание сочинений в семи томах. Т. 6. Письма. М.: Эллис Лак, 1995. С. 17—20. и вечером 173 173 Цветаева М. И. Собрание сочинений в семи томах. Т. 7. Письма. М.: Эллис Лак, 1995. С. 714—715. .

Утреннее письмо

«Хочу Вам писать откровенно и не знаю, что из этого получится, – по всей вероятности ерунда.

Я к Вам приручилась за эти несколько дней и чувствую к Вам доверие, не знаю почему.

Когда вчера тронулся поезд я страшно удивилась – мне до последней минуты казалось, что это всё «так», и вдруг к моему ужасу колёса двигаются и я одна. Вы наверное назовете это сентиментальностью, – зовите как хотите.

Я почти всю ночь простояла у окна. Звёзды, темнота, кое-где чуть мерцающие огоньки деревень, – мне стало так грустно.

Где-то недалеко играли на балалайках, и эта игра, смягченная расстоянием, ещё более усиливала мою тоску.

Вы вот вчера удивились, что и у меня бывает тоска. Мне в первую минуту захотелось всё обратить в шутку – не люблю я, когда роются в моей душе. А теперь скажу: да, бывает, всегда есть. От неё я бегу к людям, к книгам, даже к выпивке, из-за неё завожу новые знакомства.

Но когда тоска «от перемены мест не меняется» (мне это напоминает алгебру «от перемены мест множителей произведение не меняется») – дело дрянь, так как выходит, что тоска зависит от себя, а не от окружающего.

Иногда, очень часто даже, совсем хочется уйти из жизни – ведь всё то же самое. Единственно ради чего стоит жить – революция. 174 174 Для юной Марины Ивановны революция – символ геройства, подвига, красоты человека. Именно возможность близкой революции удерживает меня от самоубийства.

Подумайте: флаги. Похоронный марш 175 175 Имеется в виду популярная революционная песня неизвестного автора «Вы жертвою пали в борьбе роковой…». По воспоминаниям Анастасии Цветаевой, «Похоронный марш» был неизменным спутником ялтинской жизни сестёр Цветаевых 1905—1906 годах. В 1936 году М. И. Цветаева перевела его на французский язык. Автограф перевода хранится в РГАЛИ. , толпа, смелые лица – какая великолепная картина.