Петр Люкимсон - Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

"Проведя тщательное расследование, – говорил Бен-Гурион, – мы выяснили, что ни одно подраздление ЦАХАЛа, включая самое маленькое, не принимало участия в атаке на Кибию. Вместе с тем мы не исключаем, что эта акция, обернувшаяся столь трагическими последствиями, была совершена жителями каких-либо еврейских населенных пунктов, пострадавших от арабского террора или беженцев из арабских стран…"

Старик лгал и знал, что лжет! Арик и сам считал, что порой, во имя высших целей, ложь необходима и вполне уместна, но эту ложь из уст Бен-Гуриона он воспринял как предательство. Слова премьера о "самом маленьком подразделении ЦАХАЛа" могли означать только одно: тот уже принял решение о роспуске 101-ого отряда, чтобы никто не смог никогда докопаться до правды.

С тяжелым чувством майор Шейнерман вошел спустя несколько часов в кабинет премьер-министра.

Но первый вопрос Бен-Гуриона ошеломил его: оказывается, ненавидевшего своих политических противников смертельной ненавистью Старика больше всего волновало, нет ли среди бойцов его отряда сторонников оппозиционных режиму партий и бывших членов организаций ЭЦЕЛ и ЛЕХИ?

– Они вполне могли устроить за твоей спиной резню в Кибие! – пояснил премьер свой вопрос. – Кого-кого, а этих гадов я знаю лучше, чем кто бы то ни было.

Когда Арик ответил, что все бойцы его подразделения являются выходцами из кибуцев, поддерживающих правящую социалистическую партию МАПАЙ, Бен-Гурион успокоился, и разговор потек в ином русле.

Он внимательно выслушал рассказ Арика о том, какой мертвой выглядела Кибия накануне взрывов, как Арик сам обходил дома, как вынес из одного из них девочку, и вдруг заметил:

– В конце концов, все к лучшему! Не важно, что скажут о происшедшем в Европе, а важно то, как его оценят здесь, у нас, на Ближнем Востоке. А, судя по всему, после Кибии арабы не на шутку напуганы. Они поняли, что мы можем на равных говорить с ними на их языке – языке силы, и меня это устраивает.

Уже завершая длившуюся больше часа беседу, Бен-Гурион, которому все больше и больше нравился этот молодой майор, спросил:

– А почему ты до сих пор не сменил фамилию? Ну что это за галутное тряпье – "Шейнерман"?! Ты ведь – сабра 19, уроженец этой земли, новый еврей, а не живущий где-то в Европе и говорящий на идише хлюпик! Нет уж, давай мы тебе придумаем какое-нибудь новое, настоящее еврейское имя! Что такое "Шейнерман" на идиш?! "Красивый человек", верно? Так ты будешь у нас Шароном! Шарон – это почти то же, что Шейнерман, только на иврите. И к тому же ты ведь родился в Шароне.

Так 19 октября 1953 года произошли сразу два важных события.

Во-первых, у Арика появился новый друг и покровитель, занимавший в тот момент высший пост в стране.

Во-вторых, в тот день перестал существовать Арик Шейнерман и вместо него у Израиля появился Ариэль Шарон.

Хотя до своих последних дней он просил называть его просто Ариком.

С этого времени одна операция 101-ого отряда следовала одна за другой, почти все они оказывались чрезвычайно успешными, и слухи о том, что у ЦАХАЛа есть некое секретное подразделение коммандос, которое мстит арабам за каждый их теракт, распространились по всей армии. Однако далеко не все в генштабе и в боевых частях относились с одобрением к деятельности 101 отряда и его командира. На штабных заседаниях все чаще и чаще Арика и его бойцов презрительно называли "партизанами в форме" и подвергали операции отряда разгромной критике. Арик возвращался с таких совещаний злым, страшно голодным и с горечью говорил о "бюрократах в форме", присовокупляя к своим словам отборную брань.

Необходимо заметить, что в значительной степени виновником такого негативного отношения к "отдельному 101-му" были сами его бойцы. Окруженные ореолом славы, они считали себя самой элитной частью ЦАХАЛа, личному составу которой позволено то, что запрещено всем остальным. Какое-то время, благодаря покровительству Бен-Гуриона и Даяна, все выходки солдат Арика сходили им с рук, но в декабре 1953 года произошло событие, давшее козырные карты в руки сторонников роспуска 101-ого отряда.

Все началось с того, что один из бойцов 101-ого был в канун субботы (то есть в пятницу вечером) задержан военной полицией за то, что он ехал на армейском джипе, передвигаться на котором внутри гражданских населенных пунктов было строго запрещено.

Задержанный солдат отказался назвать полицейским данные своего подразделения (по той простой причине, что само его существование было строго засекречено) и вскоре между ним и полицейскими началась словесная перепалка, быстро перешедшая в размахивание кулаками. Увидев, что вдвоем они с этим странным солдатом почему-то не справляются, полицейские вызвали дополнительный патруль, а за ним – и еще один… Наконец, когда отряду из 12 полицейских, удалось повалить бушующего солдата на землю и сковать ему руки и ноги, они решили припомнить арестованному все полученные ими от него удары и стали зверски его избивать.