В Крутов: «Отцы-основоположники» коммунистического рабства [Вождь: Ленин, которого мы не знали]

Благодаря неустанным заботам, у «несчастного» узника порою возникали серьезные продовольственные проблемы. 12 января 1896 года Ленин пишет очередное скорбное послание сестре Анне. «Получил вчера припасы от тебя, и как раз перед тобой еще кто-то принес мне всяких снедей, так что у меня собираются целые запасы: чаем, например, с успехом мог бы открывать торговлю, но думаю, что не разрешили бы, потому что при конкуренции со здешней лавочкой победа осталась бы несомненно за мной. Хлеб я ем очень мало, стараюсь соблюдать диету, а ты принесла мне такое необъятное количество, что его хватит, я думаю, чуть не на неделю…» (Ленин В. И. ПСС, т. 55, с. 17).

Ильич не пользовался общим тюремным бельем. У него было свое, причем в изобилии, и через день он просит в письме к сестре белья больше не высылать. Зубы лечить приходил в тюрьму домашний врач «вождя», который мог приходить к Ильичу в любое время дня. Гардероб узника был так велик, что часть одежды пришлось вернуть сестре и матери во время их очередного посещения. Не знал Ильич арестантской одежды. Щеголял в изящной «троечке», распивал чаи и спокойно занимался своими экономическими исследованиями. Весь день свободен, никаких принудительных работ. Писательство Ильича тюремным начальством поощрялось. Цензура была так слаба, что «вождю» никогда не приходилось прибегать к изощрениям и тайнописи при переписке, а книгу вообще никто не проверял, что хотел, то и писал. Количество отсылаемых и получаемых писем не ограничивалось. Сидя в своем «санатории», Ленин переписывался с кем угодно. Разрешалась и заграничная переписка. Дважды в неделю свидания с родными, трижды — передачи.

Ленинский «каземат» был светел, чист, сух и просторен. По гигиеническим нормам РСФСР в таком «каземате» без ущерба для здоровья могли бы проживать три российских пролетария. Правда, русскому рабочему по советскому закону для здоровья достаточно много меньше жилой площади, чем, скажем, украинцу или узбеку, но даже по украинской гигиенической норме Ленин имел явный избыток жилплощади. Одним словом, Ильичу жилось в тюрьме неплохо. Сов-люди сейчас и на «воле» так не живут. «Вождь» покинул свой «каземат» окрепшим физически, полным сил и энергии. Впереди было увлекательное путешествие в Сибирь, где ему полагалось отбыть три года ссылки.

Заботливая мама выхлопотала для сыночка ряд существенных привилегий. Сначала Володенька три дня отдыхал в Петербурге, затем три дня гулял по Москве и только после этого отбыл наконец в ссылку. Мамаша замолвила за сыночка угодливое словечко, и Володеньке разрешено было ехать в Сибирь за свой счет, свободно, первым классом, с комфортом, остановками в разных городах и, разумеется, без конвоя. До Тулы «вождя» сопровождала мама и другие родственники. Дальше Володя ехал сам.

Мама позаботилась о сыночке и в другом отношении. Узнав, что Шушенское и окрестности являются лучшим по климату местом в Восточной Сибири, она упросила направить Володеньку именно туда. Следовательно, место ленинской ссылки было определено не царскими «сатрапами», а любезной матушкой нашего «героя».

Все ли ссыльные пользовались такими льготами? Нет. Исключение было сделано только для потомственного дворянина Владимира Ульянова. У него и денег куры не клевали, мог тратить без оглядки. У других денег не было, особенно у товарищей пролетариев. Всех ленинских друзей отправили в Сибирь по этапу, под конвоем, в зарешеченных вагонах. Во время остановок для пересадки их аккуратненько заковывали в кандалы и вели с вокзала в местную тюрьму. Никаких экскурсий и губернаторско-купеческих банкетов у них не было. Первые жертвы марксистско-ленинского обмана не питались в ресторанах, а ели казенную тюремную баланду. Большинство из них было распределено туда, куда Макар телят не гонял, места самые гибельные и необитаемые.

Почему «вождь» из чувства солидарности не разделил участи своих «низовых» товарищей? С нашей точки зрения, произошло это по причине врожденной трусости, эгоизма и шкурного лицемерия господина Ленина. Мамаша услышала где-то слова одного старого ссыльного: «Ссылку мог бы повторить, этап — никогда». Мамочкины слова насмерть перепугали пламенного революционера. Мама же заявила, что если он поедет этапом, то сильно ее огорчит. «Вождя» долго уговаривать не пришлось, и он твердо решил ехать первым классом. В свое оправдание Ильич придумал довольно-таки циничный довод. Он, видите-ли, увильнул от этапа, бросив своих верных друзей, потому, что ему чуждо рыцарское позерство и он решил сохранить силы для будущей борьбы. Помните товарища Куно, прикрывавшего свою трусость ссылкой на дуэль, как пережиток феодализма? А Маркс, по той же причине сбежавший из дому? Трусы и подлецы своим низменным поступком стараются всегда находить самые «высокоидейные» оправдания.