Римма Выговская - История одной семьи

Полина Иосифовна, или «тётя Палима», как её прозвал наш Виталик, на долгие годы сделалась мне как бы подружкой, доверенным лицом. С мамой я по вшивости моего тогдашнего характера не всегда ладила, а тёте Полине доверяла свои самые сокровенные тайны. Не знаю, делилась она этими тайнами с моей мамой или нет. Во всяком случае, мама никогда не дала мне понять, что знает обо мне больше, чем я ей говорю.

С дочерью тёти Полины мы были ровесницами и учились в одной школе, правда, в параллельных классах. Но мы никогда с ней не дружили, хоть и не ссорились. Лида дружила с моей мамой и тоже с ней откровенничала.

Очень хорошо мы жили и с новыми соседями, и к Вере Ивановне с Масенькой в подвал бегали. А в конце 50-х Госбанк построил «на Соколе» роскошный дом и начал селить там своих сотрудников. Крапошины получили там расчудесную 2-комнатную квартиру, даром, что Сидор Григорьевич занимал в нашей квартире гораздо большую комнату, чем мы (30 кв. м против 12) и был подчинённым отца, да и отец ещё был на работе парторгом. Мама плакала, а отец ей говорил: «Как тебе не стыдно?! Посмотри, как живёт Екатерина Васильевна», – та тоже была его подчинённой и жила напротив нашего дома в домишке с печным отоплением. После каждого нового года мы по всем дворам собирали для неё ёлки.

После отъезда Крапошиных из нашей квартиры жизнь у нас поменялась кардинально. В их комнату въехали ещё одна семья работников Госбанка: он – шофёр, а она – буфетчица Александра Фёдоровна, которая сразу же потребовала, чтобы каждая комната поставила себе отдельный электросчётчик, а на кухне вывесила «График дежурств». Она не была ни злой, ни скандальной – просто существом из совсем другого мира. Скандалов у нас по-прежнему не было, но не было уже и той тёплой обстановки, что раньше. Каждый замкнулся в своей комнате. Даже есть мы стали по комнатам, а раньше – только на кухне.

С Крапошиными мы продолжали поддерживать дружеские отношения. Я к ним «на Сокол» частенько наведывалась и позже очень сдружилась с их сыном Валькой. Он был очень интересным, способным, даже в чём-то талантливым мальчиком. Гораздо позже, когда я уже вышла замуж, я познакомила его с моим мужем. Они тоже подружились, и муж мой Лёва свёл его со своими друзьями. У нас образовался довольно большой дружеский круг. Когда Валя Крапошин женился, мы с его женой Леной очень полюбили друг друга и дружили всю её жизнь (она рано умерла, в 50 лет). Мы даже успели с Леной отметить нашу с ней «серебряную» свадьбу, т. е. 25 лет знакомства. К этому времени они с Крапошиным уже разошлись, а мы остались близкими подругами. С Леной и ещё с Натальей (женой другого Лёвиного друга, с нею мы дружим и по сию пору) мы вместе воспитывали наших детей: моих, Митю и Гришу, Натальину дочку Иру Муравьёву-Моисеенко и Лениного сына Петю Крапошина.

Несколько лет мы вместе снимали дачи в Подмосковье и вывозили туда наших детей на всё лето. Сидели с ними по очереди. И ни разу у нас не возникло не то чтобы ссор, а даже каких-то недоразумений. Позже наш опыт совместной дачи пытались повторить некоторые наши знакомые, но ни у кого ничего не вышло. Никто не продержался даже одного лета.

К сожалению, повзрослев, Валентин Крапошин превратился в копию своего отца, мягко говоря, не очень приятного человека. Мы с ним тоже расстались, а с его матерью Полиной Иосифовной были в очень дружеских отношениях до самой её смерти. К сожалению, отношения эти были большей частью телефонные, потому что Валентин, который проживал вместе с матерью, очень ограничивал её общение с другими. Полина Иосифовна звала меня в гости, только если он был в командировке, при нём не решалась.

Был один вопиющий случай. Наш друг Володя Муравьёв, имевший троих маленьких детей, вынужден был почти всю свою жизнь искать приюта для работы у своих друзей (он подрабатывал переводами и очень много этим занимался помимо своей основной работы в Библиотеке иностранной литературы). Так вот, узнав, что Крапошин проживает со своей матушкой в 4-комнатных апартаментах (они недавно съехались, да к тому же Валентин большей частью жил не дома, а у своей очередной жены), Володя напросился к нему на квартиру – а может, и сам Крапошин предложил, – пожить, чтобы всласть поработать. Полина Иосифовна и Володя не только стали мирно сосуществовать, но и очень подружились. Когда Крапошин увидел это, он просто-напросто отказал Володе от дома.

Он не выносил, когда его мать общается, даже смеет дружить, с посторонними. Полина Иосифовна же была очень общительна и дружила со всеми его бывшими и настоящими жёнами. Он даже начал поднимать на неё руку, и, естественно, она стала его бояться. Поэтому мы встречались редко: сама она из дома уже не выходила. Она позвонила мне примерно за месяц-полтора до своей кончины и сказала, что очень хотела бы увидеться. «Давайте я приеду к вам», – предложила я. «Что ты, Валя прибьёт меня, я позвоню тебе, когда он уедет в командировку». И вдруг я узнаю, что она умерла и её уже похоронили. Валентин даже на похороны меня не позвал.