Галина Майорова - Александр Васильевич Колчак - «Нет ничего выше Родины и служения Ей»

И все-таки Александру Васильевичу пришлось выступить перед иркутянами. Он уже заканчивал свой отчет, когда к нему обратился председатель Восточно-Сибирского отделения Географического общества Н. Е. Маковецкий. От имени всех членов общества он просил Колчака рассказать о Русской полярной экспедиции как одного из самых главных ее участников.

Правда, в сентябре прошлого года иркутяне уже общались с Ф. А. Матисеном, вторым командиром шхуны «Заря». Он тогда возвращался из бухты Тикси, где провел несколько зимних месяцев 1903 г., ожидая весеннего ледохода, чтобы передать «Зарю» новым владельцам (фирме А. И. Громовой). Матисен потихоньку разоружает шхуну, снимает с нее все ценное научное оборудование, а в свободное время продолжает вести наблюдения (вспомним, что Фёдор Андреевич был еще и метеоролог) и подводить предварительные итоги полярной экспедиции барона Толля.

В городе он задержался на несколько дней у своих родственников Бессоновых и 23 сентября на общем собрании ВСОИРГО выступил с обстоятельным докладом «Последние известия о бароне Толле и о картографических и океанографических работах Русской полярной экспедиции». Рассказывая о богатейшем картографическом материале (в частности, уточнение береговой линии, открытие новых мысов и островов) и о большой научной ценности океанографических исследований, Матисен ничего определенного не мог сообщить о судьбе начальника экспедиции и его спутников. Хотя сентябрь – это время, когда после посещения о. Беннетта Колчак со своей командой возвращается на о. Котельный, но о том, что Э. В. Толль не найден ни живым, ни мертвым, пока знали только на Новосибирских островах.

Первое сообщение об этом привозит в Якутск Н. Бегичев, специально посланный Колчаком из Казачьего нарочным с телеграммами и письмом к якутскому губернатору (письмо приводилось выше).

А 2 января уже и в Иркутске была из Якутска получена телеграмма:

«2 января в Якутск прибыл участник экспедиции Колчака Биличев [ошибка: Бегичев. – Авт. ]. Барон Толль и его спутники не найдены. Экспедиция посетила Ляховские острова, Котельный, Новую Сибирь и о. Беннетта. На последнем нашли следы пребывания Толля: вещи и письма. На о. Беннетта Толль пробыл три месяца, ушел 26 октября 1902 г. и имел провизии на 14 дней».

Уже позднее во многих газетах была опубликована телеграмма Колчака, которую он послал на имя президента Академии наук сразу же, как только прибыл в Якутск. Текст ее был похож на отчет – длинный, подробный – и заканчивался вполне определенно: «…найдя документы барона, я вернулся на Михайлов стан 27 августа. Из документов видно, что барон находился на острове с 21 июля по 26 октября прошлого года, когда ушел со своей партией обратно на юг <���…> по берегам острова не нашли никаких следов, указывающих на возвращение какого-либо из людей партии барона. К 7 декабря моя экспедиция, а также инженера Бруснёва прибыли в Казачье. Все здоровы. Лейтенант Колчак».

Безусловно, многие иркутяне читали газеты, но желание воспользоваться возможностью увидеть этого мужественного человека, штурмовавшего ледяные преграды Арктики только ради помощи другим людям, было велико. Да и традиции Иркутского географического общества были весьма глубоки: каждый путешественник, ученый, исследователь, оказавшись в этом городе, считал за честь выступить перед членами общества.

Александр Васильевич сразу же дал согласие, но попросил организовать это выступление где-то ближе к вечеру, так как день его весь был занят массой дел, связанных с завершением спасательной экспедиции. Как начальник этой экспедиции он прекрасно понимал, что нужно успеть сделать все, что от него требуется, именно теперь, ведь из Порт-Артура можно и не вернуться.

И одной из важнейших задач, что легла на его плечи, было то особое внимание, что он уделял членам своей экспедиции, людям, с которыми делил и хлеб и холод.

В этот день, 2 марта, рано утром он отправлял в Петербург четырех мезенских поморов под командой Василия Железникова (Алексея Дорофеева, Илью Инькова, Михаила Рогачева и Алексея Олупкина). Вместе с ними отправляется и письмо на имя ученого секретаря Комиссии по снаряжению РПЭ В. А. Бианки:

«Императорская академия наук. Февраль 24 дня 1904 г.

Командир Новосибирской партии. г. Иркутск.

Многоуважаемый Валентин Львович!

С настоящим письмом прибудут в Петербург пять человек моей вельботной команды <���…> Не имея возможности лично в Петербурге позаботиться о своих людях, я прошу не оставить их без Ваших распоряжений относительно выдачи им содержания и отправки на работу <���…> Я считаю, что деятельность всех людей моей команды была одинаково полезна, и справедливость требует одинакового вознаграждения. Я прошу Вашего ходатайства о вознаграждении всех участников моей экспедиции медалями а, если возможно, то и деньгами, признавая, что все они заслуживают высокой награды за свое отношение к делу и поведение в течение всего времени пребывания на службе Академии. Успех моего предприятия <���…> обуславливается энергией, смелостью, знанием дела и самым безукоризненным отношением к нему моих помощников, которые в этом отношении стоят выше всех похвал <���…>