Галина Майорова - Александр Васильевич Колчак - «Нет ничего выше Родины и служения Ей»

23 июля 1903 г. на «Заре» был спущен флаг и, к сожалению, о дальнейшей судьбе первого исследовательского судна России, принадлежащего Академии наук, мало что известно. Говорят, что потрепанная временем шхуна, а вернее, ее разрушенные части и обломки, долго находились в порту Тикси. Еще в 30-е годы прошлого века их можно было видеть на берегу, куда, вероятно, оставленное без охраны судно было вынесено бурей. А потом и эти следы затерялись.

Речные суда весьма редко поднимались до устья Лены. И молодые офицеры, зная, как им повезло, с нетерпением ждали встречи с легендарной дельтой. Устье Лены, действительно, похоже на греческую букву «дельта» и, как уверяют опытные моряки, нет на земном шаре устья большего размера, чем это. Основание треугольника по морскому берегу составляет 425 км, а на площади дельты может спокойно разместиться целое государство – 30 тыс. кв. км!

И Колчаку сразу же вспомнилась карта, где р. Лена кажется похожей на могучее дерево – корни ее ушли в океан, а крона достигает Байкала.

Только река – не дерево, и сила ее не в корнях, а в кроне, т. е. в многочисленных притоках. 4,5 тыс. км бежит река, не уставая, а делаясь все мощнее и полноводнее. Бежит через 20 параллелей, то прорываясь через горные цепи, то разливаясь долинным привольем. Бежит через века. И, как утверждают моряки, немного найдется на земле рек, способных сравниться с Леной, а уж в Сибири-то точно нет ей равных.

Лоцманских карт в то время еще не существовало. И капитан, боясь сесть на мель, вел пароход только днем. «Лена» тяжело и медленно поднималась вверх по реке, и, стоя на палубе, Колчак мог часами наблюдать за ее могучим и стремительным течением, встречать и провожать острова, отмели, перекаты, любоваться огромными медно-красными скалами, вылизанными ветрами и водами…

Полярные путешествия А. В. Колчака ( Плотников И. Ф. Александр Васильевич Колчак. Исследователь, адмирал, Верховный правитель России. М., 2003)

Ночью во время стоянки, когда Колчаку не спалось, он выходил на палубу и видел небо, усеянное массой звезд. Казалось, что для темноты не осталось места. Звезды были большие и не очень, белые, синие, зеленоватые. Какие-то из них мерцали, какие-то нет. Александр Васильевич внимательно всматривался в небо, пытаясь отыскать свою «полярную» звезду. Кстати, висели они так низко над головой, что, казалось, до этой звезды можно легко дотянуться и, осторожно сняв, засунуть ее себе за пазуху на счастье…

В разговоре с капитаном Александр Васильевич чувствовал его особое, как бы почтительное отношение к великой реке. «Характер-то у нее с норовом, озорной. Вот течет себе как ни в чем не бывало, а сама исподволь готовит каверзу. Вдруг в неделю обмелеет да начнет корабли на мель сажать, – не торопясь, рассказывал капитан. – А то, наоборот, взыграет в пору летних дождей, буйно разольется и начнет затапливать долины да прибрежные деревеньки. Вот Якутск, например, куда мы сейчас идем, в старину трижды затапливался и трижды переселялся на новое место».

Между тем, несмотря на все принятые меры, через несколько дней у Носова началось заражение крови, и 10 сентября он умер. Через два дня его похоронили в поселке Булун (первый значительный населенный пункт на Лене) возле церковной ограды. Здесь же покинул пароход и Бруснёв – ему нужно было получить от исправника разрешение на продление «срока отлучки от места ссылки», а потом уже вернуться в Казачье.

До Якутска добирались почти месяц, и только 30 сентября пассажиры сошли на берег. Событие это даже запечатлено в летописи г. Якутска за 1902 г. «30 сентября возвратился с низовий Лены пароход “Лена” с грузом и некоторыми членами из экипажа “Зари”, с лейтенантом Ф. А. Матисеном во главе. “Заря” оставлена в гавани Тикси».

И опять надо было ждать: санный Иркутский тракт еще не действовал.

Путешественники начали приводить в порядок коллекции, вычислять и высчитывать, составлять и переписывать отчеты. Хорошими помощниками им в этих делах оказались политические ссыльные, совершенно безвозмездно они старались как можно больше быть полезными ученым.

И странные мысли приходили в голову будущему Верховному правителю России, а тогда просто молодому офицеру. Людей наказывали, отрывали от семьи, любимого дела, удаляли от родных мест, от цивилизации, а они… Будто не помнят обиды, будто считают свое наказание заслуженным, будто напрочь отделяя себя от правящей власти, продолжают на новом месте служить добру, знаниям, природе и просто людям. Почему?!