Татьяна Вирта - Физики и лирики - истории из жизни ученых и творческой интеллигенции

– Прошу вас, пожалуйста, автограф!

Надо сказать, что Таня никогда не появлялась на пляже. Алим Матвеевич, ее отец, по происхождению был турком, и какая-то часть восточной крови диктовала Тане свои правила этики, которые ни при каких условиях нельзя было нарушать. Должно быть, какая-то ее прабабка, красавица-турчанка в шальварах и с длинной косой, грозила ей своим прелестным пальчиком:

– Никаких купальников, мини-юбок и шортов! Женщине не подобает оголяться, ну, в крайнем случае, небольшое декольте! Но не более того…

В связи с этим Таня с Сережей на моей памяти никогда не ездили на «пляжный отдых», хотя много путешествовали. А Таня в своих нарядах могла себе позволить разве что летний открытый сарафанчик.

Однако детям Таня не навязывала свои принципы.

Федя, Маша и Варя, их дети, всегда пользовались полной свободой, и при том, что каждый из них сохранял свой суверенитет, это была единая семья, объединенная родственными и духовными связями, преданностью дедам и родителям. Они всегда готовы были прийти на помощь друг другу, поддержать или отпраздновать вместе какое-то радостное событие. Словом, наглядный образец типичного дворянского гнезда.

Царствовала в нем, конечно, Таня. Порядки в доме устанавливала именно она. Регулярные застолья проводились у них в традициях доброй старины.

Хозяйка строго следила за соблюдением раз и навсегда заведенного правила рассаживания гостей. Хозяин сидел на определенном месте, за ним располагались наиболее уважаемые гости, тогда как молодежь сидела отдельно от взрослых за своим столом. После окончания трапезы молодежь убирала и мыла посуду. Таня к этому никогда не притрагивалась.

Утепленная терраса, она же парадная столовая, действовала круглый год и вмещала в себя многолюдное общество. Особого внимания заслуживал круглый, вращающийся стол. Он был изготовлен в техническом отделе института Капицы-старшего и составлял гордость хозяйки. Каждый мог подвинуть к себе любое блюдо, а потом отправить его по кругу дальше. Хозяин предлагал гостям высказаться по желанию.

Здесь тоже соблюдалась строгая очередность, которую никто из присутствующих не рискнул бы нарушить. Большинство сидящих за этим столом бывали в этом доме много раз, и безоговорочно приняв для себя существующие здесь правила, только и мечтали о том, чтобы снова получить приглашение и оказаться в этом доме и в этой компании.

Понятно, что моего мужа с Сергеем объединял не только спорт, но главным образом научные интересы. Юра не раз участвовал в передаче «Очевидное—невероятное», в некоторых случаях выступая оппонентом или собеседником ведущего и фигурируя в кадре, а в других, оставаясь за кадром и будучи консультантом Капицы.

Когда у нас появилась своя дача и мы обосновались в поселке Ново-Дарьино, неподалеку от Николиной горы, Сергей Капица стал приезжать к нам со своими объемными папками с бумажками и со своими сомнениями. Минуя гостиную и избегая светского общения, Сергей поднимался к Юре в кабинет на второй этаж, и там они обсуждали до вечера свои научные проблемы, пока я не призывала их спуститься вниз на поздний ужин.

На контрольном пункте нашего поселка, оборудованном шлагбаумом и якобы от чего-то нас охраняющем, Сергея пропускали, как говорится, «со взгляда». Кто не знает в лицо ведущего с ТВ! И вот однажды молодой парнишка из охраны спрашивает меня:

– Вы не можете мне объяснить, почему это ваш друг на такой хлипкой машине катается? У других – вон какие марки, а у него? Похоже, это старый «Москвич»!

– Да ему никакого дела нет до марки, лишь бы ездила!

– Вот уж это, действительно – «очевидное», но «невероятное»! – воскликнул парень.

Как только позволили телевизионные гонорары Сергея, Таня выстроила на своем участке флигелек по названию «старушатник» и поселила в нем одиноких вдов-старушек, каких-то своих дальних родственниц или просто знакомых. Некогда знаменитые мужья этих старушек давно уже покоились частично на Новодевичьем кладбище, а их вдовы остались доживать свою старость всеми брошенные и забытые. Таня каждую из этих старушек уважительно называла по имени-отчеству, терпеливо выслушивала сетования на пошатнувшееся здоровье и доставляла им продукты питания, что было совершенно недоступно им, беспомощным и безлошадным.

Старушки, ясное дело, молились на Таню. А для нее заниматься благотворительностью было так же естественно, как некогда потомственному русскому дворянству.