Елена Чайковская - Конек Чайковской. Обратная сторона медалей

Когда сегодня умудренные жизнью седовласые люди рассуждают про суровые будни после войны – какое страшное время они тогда пережили, – я испытываю удивление. Мое детство в те роковые сороковые мне запомнилось самым счастливым временем.

С утра я пропадала на репетициях. Потом перемещалась на детские спектакли. А затем шел взрослый спектакль – и после него вся труппа неведомым чудом набивалась в наши крошечные 8 квадратных метров минус шкаф. Наверное, чтобы обсудить «творческие вопросы».

Я была полностью счастлива. Было так хорошо и смешно.

Отец начал сниматься в кино. В фильме «Счастливый рейс» мы оказались с ним вместе. Там по сценарию нужны были живые такие, маленькие и смышленые девочки. Режиссер картины Владимир Немоляев, разумеется, отправил на съемочную площадку свою дочь Свету – ныне народную артистку страны Светлану Немоляеву. В тот фильм определили и меня – за компанию, играть ее подругу.

А рядом работали в кадре, а потом по соседству с нами гоняли чаи с пирожками тогдашние и будущие кумиры всей страны: Николай Крючков, Михаил Жаров, Евгений Леонов, Вера Орлова.

Много было ночных съемок – поэтому мы спали прямо в павильоне. Нас со Светкой будили в три-четыре часа ночи, и мы сонные шли в кадр.

Алма-атинские «гастроли», московские «съемки», театральные посиделки после спектаклей на задах театра «Эрмитаж» – все это сложилось в яркий калейдоскоп, непередаваемая атмосфера которого формировала меня. Так я становилась самостоятельной, независимой личностью.

После войны в начале Беговой улицы (сейчас это почти центр Москвы, недалеко от ипподрома) военнопленные немецкие солдаты и офицеры строили двухэтажные дома. В том числе для артистов Театра Моссовета и прочей творческой интеллигенции.

Кроме лицедеев там поселились поэты и писатели: Евгений Долматовский (его песни исполняли Утесов, Кобзон, Пьеха, Гурченко, Лещенко), Александр Марьямов, Александр Авдеенко… Люди с интересными, сложными судьбами.

И когда у Театра Моссовета появился свой двухэтажный дом в том «творческом» квартале, наша семья получила в нем комнату в 25 метров.

Вот это был полный восторг. Сегодня понять те чувства невозможно. Но по тем послевоенным временам такое жилье казалось чем-то невиданно роскошным.

Известным спортсменам Всесоюзного общества «Динамо» – поскольку это совсем недалеко от Петровского парка, динамовского родового гнезда, – на Беговой тоже давали квартиры. За большие заслуги перед народом и партией. Рядом с нами поселился звезда советского футбола, капитан московского клуба «Динамо» и член сборной СССР Костя Крыжевский. Футболисты были кумирами народа.

А у трамвайного парка, по соседству с Ваганьковским кладбищем, стоял клуб. Там крутили все трофейные голливудские фильмы, которые мы привезли из Германии после 1945 года. Эти картины не нужно было покупать, трофеи же!

Вот там мы с мамой посмотрели и «Железную маску», и «Трех мушкетеров» – все старое, классическое американское кино.

Понятно, что мы ходили в этот клуб по вечерам. А обратно через мост идти было страшно. Но желание прикоснуться к другому миру оказалось сильнее страха.

Именно в то славное время московские врачи определили у Ленки Осиповой открытую форму туберкулеза – наследство казахстанской ссылки. И мама Таня начала кормить дочку Ленку странной и жуткой смешанкой из какао, сала барсука, сала медведя и сока алоэ. Понятия не имею, кто дал ей этот рецепт, но она свято верила в его эффективность. А еще к этой страшной смеси добавлялась то ли водка, то ли спирт. Плюс еще вручную делались шарики из йода.

Вот такой замечательной мешаниной я питалась весь день. С утра до вечера, чтобы излечиться от грудного кашля, привезенного из казахских продуваемых степей.

В общем, с легкими моими ситуация получилась хреновая. И росла Ленка Осипова худая, как черт.

Тогда моему отцу какие-то умные люди сказали, что надо отдавать девочку в спорт. Чтобы почаще бывать на свежем московском воздухе, постоянно находиться в движении, интенсивно и напряженно дышать. Все эти усилия были необходимы для того, чтобы растянуть мои несчастные легкие. Одно из них из-за туберкулеза сделалось размером с кулачок. Вот так вот скрючилось легкое – и совсем не хотело работать так, как надо.

Спасение от чахотки оказалось рядом. Меня отдали в фигурное катание на стадион «Юных пионеров». Это две остановки на трамвае. Я сама ездила на тренировки.