Наталия Рощина - Загадки истории. Чингисхан

Род разрастался и становился большим, что приводило к ответвлению от него его представителей. Этот процесс естественного роста семей служил основой для формирования новых родов. Образованные таким образом, они признавали свое происхождение от общего отца: о них говорили как о принадлежавших одной и той же «кости» (ясун). Но браки между потомками всех этих родов были запрещены. Это что-то вроде того, как у нас противились союзу между двоюродными братьями и сестрами. Каждый монгол с раннего детства изучал свою генеалогию и родовые отношения. Эти знания преподавались ему и были для него священными, имея колоссальное значение для будущего. Идти против даже не приходило в голову.

История женитьбы Темучжина на Борте представляет интерес с точки зрения полного соответствия традициям того времени. Свою жену его отец, Есугей, попросту умыкнул, пораженный невероятной красотой девушки по имени Оэлун. Есугей охотился с соколом на Ононе, когда увидел проезжавшего стороной благородного монгола-меркита Эке-Чиледу. Вместе с ним ехала красавица, его молодая жена. Не посмев напасть в одиночку, заручившись поддержкой своих братьев, Есугей отбил у меркита его женщину.

Этот знаменитый эпизод весьма поучителен. Он показывает, что подобные случаи, происходившие постоянно, обрекали племена на вечную вражду. Меркиты и верхнеононские монголы крали друг у друга женщин, и это привело к неистребимой взаимной ненависти, передававшейся из поколения в поколение и – в перспективе – к истреблению одного из двух этих племенных союзов. Кроме того, это является еще одной иллюстрацией безвластия, вызванного падением первого монгольского царства; безвластия, вышедшего за пределы политики и серьезно нарушившего все общественные отношения в стране.

Оэлун выходила замуж по любви, но перед лицом неминуемого проявила всю свою мудрость, смирилась с неизбежным. Она спасла жизнь Эке-Чиледу, уговорив его бежать, оставив ее похитителям, и стала верной женой Есугею. Молодая женщина кроме природной красоты обладала практическим умом и смекалкой. Позднее это спасло от верной гибели и ее, и ее детей. Первенцем в этом союзе стал будущий Чингисхан. После него у Оэлун и Есугея родились еще три сына: Джочи-Хасар, Хачиун и Тэмуге. Последний, поскольку был самым младшим мальчиком в семье, часто упоминается как Тэмуге-Отчигин или просто Отчигин (уменьшительно-ласкательное от «отгон» – «младший», который в семье всегда был «хранителем семьи и очага»). Была еще и дочь по имени Темулун. От другой жены, которую звали Сочихэл, у Есугея было два сына: Бектер и Бельгутей.

Как покажет жизнь, в смысле преданности жена Чингисхана Борте не уступала Оэлун. Юная унгиратка впервые увидела Темучжина, когда ей исполнилось десять лет. Тогда же с согласия отцов, как уже было сказано, и была совершена помолвка. Жениху еще не исполнилось девяти лет, когда отец взял его с собой на поиски невесты, а Борте, соответственно – на год больше. Есугей намеревался начать «турне» с родственников Оэлун, то есть с родни из олхонутского рода, который в ту пору кочевал по Восточной Монголии, в окрестностях озера Буир. По дороге отец и сын сделали остановку у другого унгиратского вождя, по имени Дэй-Сечен (Мудрый). Отвечая на вопрос Дэй-Сечена о цели поездки, Есугей сказал, что он едет в страну унгиратов за невестой для сына. Это заявление собеседника заинтересовало. Он повнимательнее присмотрелся к мальчику.

В книге Рене Груссе «Чингисхан: Покоритель Вселенной» эта встреча описана весьма художественно: «У твоего сына, – заявил Дэй, – взгляд что огонь, а лицо что заря. Снился мне, Есугей, этой ночью странный сон. Привиделось мне, будто слетел ко мне на руку белый сокол, державший в когтях солнце и луну. Это хороший знак. И теперь я вижу, едешь ты со своим сыном. Мой сон подсказал, что едете вы, кияты [5] Тайджиуты и Борджигины входили в племенной союз киятов. , как вестники счастья…»

Все было сказано предельно ясно. Воистину не напрасно было дано Дэй-Сечену прозвище Мудрый. В те времена было известно, что племя унгиратов заслуженно славится красавицами. Однако то, что ценится не меньше – место на политической арене, – у этого племени было далеко не блестящим. Что не шло ни в какое сравнение с родом киятов, считавшимся «царским». Вот почему унгиратам льстило, когда мужчины-кияты брали их девушек в жены. По меньшей мере, именно это имел в виду Дэй-Сечен, говоря Есугею: «Красоту наших дочерей и племянниц отмечают все, но мы никогда не пытались извлечь из этого выгоду. Когда от вас приезжал очередной хан, мы тут же сажали какую-либо прекрасноликую девушку в одну из наших больших кибиток, запрягали в быстроногого темно-серого верблюда, и она уезжала, чтобы занять свое место на престоле рядом с вашим ханом».