Сергей Семанов - Под черным знаменем

В декабре 1917-го на съезде Советов в Гуляйполе Махно был избран на губернский съезд в Екатеринославе. Там он впервые познакомился с молодыми большевиками, впоследствии весьма известными: Эммануилом Квирингом, одним из руководителей Украины, и Яковом Эпштейном (Яковлевым) – будущим вершителем жуткой коллективизации в СССР. Украинские националисты, осевшие тогда в Киеве, тоже создавали вооруженные отряды своих «сичевых стрельцов», боролись с большевистским правительством за гегемонию на Украине. Махно решительно поддержал большевиков: уже в январе 1918-го его нестройное воинство выступило против Центральной Рады – вместе с такими же пестрыми отрядами большевиков, левых эсеров и прочих левых.

С начала 1918-го кровавые вакханалии все шире и шире разливались по «всей Руси великой». Убийство человека, да чего там – десятков, сотен людей, свершалось среди бела дня, сперва в истерической взвинченности (дело все же непривычное для «исполнителей» – стрелять в безоружных), а вскоре стало будничной работой. Ужасающая трагедия миллионов людей тех лет еще ждет своей «Капитанской дочки» и «Войны и мира». Сейчас судить вроде бы просто: «Кровавый Махно»… Но сколько в эту простецкую формулу можно подставить других имен?…

Объективное наблюдение над историей гражданской войны таково: кровь лилась повсюду, от Прибалтики до Камчатки. Но, как всегда в жизни, имелись отличия и переливы. Ну, например, все области одиннадцати казачьих войск подверглись со стороны советской власти подлинному геноциду, а с другой стороны – относительно мало пострадали ряд центральных губерний Великороссии: Вологодская, Владимирская, Нижегородская и несколько прочих соседних – там не наблюдалось ни восстаний, ни резни и прочего подобного не происходило. Разные были тут обстоятельства, но среди них немаловажным стало одно существенное – однородный национальный состав населения. Да, на все обстоятельства имеются свои причины, и они объяснимы, но для нашей темы главное вот в чем: кровища, которую враждующие силы сотворили на Украине, была поистине безмерной, и хоть до сих пор нет никаких достоверных подсчетов, да и трудно их теперь провести, но нет сомнений, что страшный тот счет пришлось бы вести на миллионы.

Махно во всех видах «революционного насилия», как это одобрительно оценивалось в его среде, принимал самое страстное участие. Скупые свидетельства сообщают о легкости расстрелов, которые производились его хлопцами, да и им самим тоже, как на железных дорогах разоружали и отнимали имущество у бегущих с фронта казачьих частей, как «конфисковывали» ценности в банках, как убили в Гуляйполе местного лидера украинских националистов… Случаи такие были бессчетны, а имена жертв никем не учитывались и не записывались, не до того было…

Напомним, что на западных границах России уже четвертый год велась ожесточенная война с Германией и Австро-Венгрией. В конце 1917-го русская армия начала распадаться, солдаты бежали в тыл, сперва в одиночку или группами, потом толпами или даже целыми частями. Германская военщина не преминула воспользоваться легкой и богатой добычей: 18 февраля 1918 года австро-германские войска начали наступление по всему фронту – от Риги до Бессарабии. И вот с началом весны Гуляйполе, отстоявшее за тысячу верст от фронта, оказалось перед нашествием внешнего врага.

В левых политических партиях и группах произошел тогда великий раскол. Ленин и другие политики-практики не побоялись пойти на уступки «проклятому кайзеру» – пусть, мол, временно поживится, а мы пока укрепим власть в России, потом посмотрим… Решение это нарушало основные нормы классической социал-демократии, но ведь Ленин совсем недавно уже назвал социал-демократию «грязным бельем», которое необходимо сбросить. Иное дело – левые политические романтики, от Бухарина до Махно. Как, пойти на уступки кайзеру?! Нет, лучше умереть… (Заметим, однако, что Бухарин и ему подобные головы свои под пули не подставляли, а вот Махно и множеству иных, «простых», эта возможность вскоре представилась.)

Различные левые группы на Украине попытались было начать «революционную войну» с оккупантами, отряд махновских анархистов в том числе. Но куда там! Разве могли эти плохо управляемые и кое-как вооруженные толпы задержать продвижение регулярных германских боевых частей? И еще немаловажно: весной 1918-го большинство украинских крестьян встретили приход чужеземных войск вполне бесстрастно. Об этом единодушно свидетельствовали все тогдашние наблюдатели: люди измучились от потрясений, которым не виделось конца, а от немцев поначалу ничего худого не ждали.