Янош Хаммершлаг - Если бы Бах вел дневник

Преданный Вашей милости верный брат и покорный слуга Иог. Себ. Бах

P. S.: Уже шесть недель, как мы схоронили Бирнбаума.

P. S.: Если Вам, любезный брат, и в будущем захочется прислать мне в подарок подобный напиток, то лучше воздержитесь по причине чрезмерных расходов: перевозка стоит 16 грошей, извозчику надо дать 2 гроша, таможеннику – 3, городской налог – 5 грошей и 3 пфеннинга, государственный налог – 3 гроша. Вы сами, господин двоюродный брат, можете подсчитать, что каждая пинта обошлась мне почти в 5 грошей, что для подарка очень дорого».

Куда бы ни пошел Бах, где бы он ни остановился, он всюду жил среди музыки. «Музыкальный альманах» (1796) Ренхарда опубликовал о нем анекдот, характерный по своей гротескности: «Часто его окружали некоторые нищие, в жалобах которых, распеваемых ими во все более повышающихся тонах, он полагал обнаружить целую серию музыкальных интервалов. В таких случаях он сначала делал вид, что охотно подал бы им, только ничего не находит в карманах; в ответ на это плач и стоны достигали чрезвычайно высоких тонов; после этого он давал им какую-нибудь мелочь, вследствие чего интервалы несколько уменьшались, затем он давал им необычно много, в результате чего и к величайшему его удовольствию стоны совершенно утихали и наступаю полнейшее спокойствие».

20 января было днем большой радости для Баха: его дочь Элизабет Юлианн Фридерика вступила в брак с его учеником Иоганном Христофом Альтниколем. Элизабет было 23 года, она была старшей из трех оставшихся в живых дочерей Баха от второго брака; к этому времени из всех детей Баха был женат только живущий в Берлине Карл Филипп Эммануил. Свадьба дочери была единственной, которую Бах устроил у себя в доме. Незадолго до смерти Баха Элизабет порадовала его третьим внуком, которого в честь деда назвали Иоганном Себастьяном. Веселая девица Лиз-ген из кантаты Кофейная явно похожа на эту дочь Баха. Зять Баха, Альтниколь, был одним из самых любимых его учеников. Свою привязанность к учителю он сохранил и во время последней тяжелой болезни Баха; слепой композитор диктовал ему свои последние произведения. Альтниколь умер через девять лет после смерти своего тестя, оставив после себя вдову с двумя детьми.

В этом же году Бах приступил к созданию своего последнего и наиболее импозантного произведения в жанре фуги, а именно Искусства фуги, все фуги которого исходят из одной темы. Но даже в этих чрезвычайно сложных звуковых комбинациях у него никогда не перевешивает математика. Ни одному мастеру ни до, ни после Баха не удалось достигнуть в этой форме такого свободного и легкого полета фантазии. Он обрабатывал форму фуги с неиссякаемой гибкостью, как ни один другой мастер. До сих пор существует столько форм и стилей фуги, сколько фуг написал Бах.

Быть может, это произведение не так легко воспринимается слушателями, и все-таки, каждый такт в нем – сама воплощенная красота. Оно пронизано одухотворенным настроением последних произведений Бетховена, и возможно не случайно, что являющаяся кульминационной точкой фуга обнаруживает совершенно непосредственное сходство с мотивами Бетховена.

До самой весны 1749 года у Баха не было совершенно никаких признаков болезни, жертвой которой он стал в следующем году. Но в начале лета здоровье его внезапно настолько пошатнулось, что в Лейпциге появились уже претенденты на его должность. Всесильный министр дрезденского двора граф Генрих фон Брюль требовал эту должность для своего капельмейстера Готтлоба Харрера.

«8 июня 1749 года по распоряжению городского муниципалитета, большинство членов которого лично явилось в большой концертный зал „Трех лебедей“, капельмейстер его превосходительства тайного советника и премьер-министра графа фон Брюля Готтлоб Харрер с большим успехом играл на пробу с той целью, чтобы получить должность кантора в церкви св. Фомы, если капельмейстер и кантор господин Себастьян Бах скончается».

Однако Бах вновь выздоровел. Казалось, вернулась его былая сила и даже прежнее воинственное настроение. На этот раз он ввязался в распрю, в центре которой стоял один из лучших его учеников, фрейбергский кантор Иоганн Фридрих Долес.

Фрейбергский ректор Бидерман, который, по всей вероятности, ревниво относился к успехам своего кантора, яростно боролся против значительной роли музыки в академическом учебном плане. Он утверждал, что музыка оказывает плохое влияние на характер и приводил в пример Катона, Калигулу и Нерона. Известный критик Маттесон счел своей обязанностью защитить музыкальное искусство от «провозглашающего ошибочные учения преподавателя, мрачного мизантропа и безбожного пасквилянта». Бах увидел, что среди нового поколения имеются те же разногласия, что были в свое время у него с ректором Эрнести. Он обратился к Готлибу Шрётеру с просьбой защитить оклеветанное музыкальное искусство. Шрётер написал достойный ответ и послал его Баху, который так отозвался о нем: