Николаус Белов - Я был адъютантом Гитлера

Состоявшаяся вскоре беседа с генерал-полковником бароном фон Рихтхофеном заставила меня серьезно призадуматься. Он всегда умел в разговоре с фюрером найти подходящий тон и высказывался столь же откровенно, сколь и критически, не называя при этом поименно виновных или козлов отпущения. Рихтхофен испытывал большие опасения насчет состояния Восточного фронта и обрисовал возможности, которые, по его разумению, имеются у русских. Опасения эти совпадали с опасениями самого Гитлера: оба предполагали, что Красная Армия на Дону все-таки пробьется через лесистую местность на северном берегу реки. Фюрер говорил по этом поводу и с Цейтцлером, которого, между прочим, Рихтхофен называл «радостным толстяком» и терпеть не мог.

В течение этой недели Гитлер неоднократно возвращался к размышлениям насчет возможных намерений русских и пытался получить от сухопутных войск помощь по линии противодействия этим намерениям на Сталинградском участке Восточного фронта. Ведь там были задействованы и армии наших союзников. Предостережения фюрера большого успеха не возымели. Кстати, первоначально отдел ОКХ «Иностранные армии Востока» считал, что возможный главный удар ожидавшегося русского наступления будет нанесен не по 6-й армии на Дону, а по группе армий «Центр». Но Гитлер в это не верил.

Он со все возраставшим опасением следил за усиливавшимся появлением в тылу немецких войск в России, как и в оккупированной Франции – диверсионных отрядов. Фюрер видел в том новую форму ведения войны, направленную на дезорганизацию немецких тыловых частей и служб снабжения. Поэтому 18 октября он отдал приказ, предписывавший войскам безжалостно действовать против таких отрядов и убивать партизан на месте. Йодль сопроводил этот приказ примечанием: он должен быть воспринят войсками точно так же, как в свое время «приказ о комиссарах». Но тревога Гитлера была обоснованной, ибо на севере в тылу немецких войск возникла огромная партизанская область, в которой командовал мой однофамилец – русский генерал Белов. Фюрер не раз в шутку советовал мне «урезонить», наконец, моего «двоюродного братца»!

Во время пребывания в винницком командном лагере мне довелось получить ужасающее донесение. Один молодой лейтенант из взвода связи Ставки фюрера сообщал, что стал очевидцем массовой-карательной акции неподалеку от Винницы. Прокладывая линию связи, он увидел, как отряд СС расстреливал в довольно большой лощине группу мужчин и женщин. Это жутким образом подействовало на него, и он считает себя обязанным доложить об увиденном начальству. Я переговорил с представителем СС при Ставке фюрера группенфю-рером СС Вольфом, и он пообещал разобраться с этим инцидентом, а потом сообщить мне. Через несколько дней он дал двусмысленный ответ, сославшись на акты саботажа в тылу немецких войск, и попросил меня никаких дальнейших мер не предпринимать. Я сделал вид, что его ответом удовлетворен, и дальше инцидент расследовать не стал. Но в дальнейшем мне не раз приходилось слышать о таких акциях.

23 октября началось ожидаемое Роммелем английское наступление в Северной Африке. Командовал им генерал Монтгомери. Вел он его силами, вдвое превышавшими силы армии Роммеля, с большим количеством танков «Шерман». Гитлер положение критическим не считал, полагая, что Роммель имеет настолько укрепленные позиции, что они выдержат даже удары превосходящего противника. Фельдмаршал срочно возвратился из отпуска, в который отправился после встречи с фюрером, и пришел в ужас от того, что нашел на месте. Итальянские войска почти рассеялись и исчезли. Немецкие соединения отбили английские атаки, но ликвидировать некоторые вклинения не смогли. 2 ноября Монтгомери продолжил наступление. Он снова ударил мощным танковым кулаком, и ему удалось прорвать линию немецкого фронта.

Роммель испытывал большие трудности из-за отсутствия снабжения для ведения таких боев. У него не было ни горючего, ни достаточного количества боеприпасов. 3 ноября до Гитлера дошел его призыв о помощи. Роммель сообщал: армия его несет большие потери, противник же, успешно продвигаясь вперед, захватывает большую территорию. В ответной телеграмме фюрера говорилось: никакой иной мысли, кроме как выдержать, и быть не может; Роммелю – стоять, где стоит, не отступать ни на шаг, а сам он позаботится о наибыстрейшей подброске новых соединений.