Гельмут Вельц - Солдаты, которых предали

Отпуск пролетел быстро. Позади четыре недели пребывания на родине. Но они не дали мне того, на что я надеялся. От войны никуда не уйдешь, она чувствуется повсюду. Выйдешь на улицу – она кричит с афиш, войдешь в кафе – требуют карточки на хлеб, официант объясняет: время военное, ничего нет, приходите после войны. Словно кто-то все время стоит за спиной и держит за рукав. Не только меня, но и жену. Хочешь отгородиться от всего, но в дверь звонят: почтальонша приносит газету, приходит начальник ПВО дома или сборщик пожертвований. Война на все бросает свою зловещую тень. Визиты, театр, концерты, кино, кафе – это только одна сторона отпуска. А другую мы с женой хотим не замечать вопреки всему…

Но вот уже мы стоим на перроне, и кондуктор кричит: «Поезд отправляется! " Снова ощущаю горячее дыхание жизни, которая не хочет отпускать меня. Поезд трогается… Белый платок шлет прощальный привет.

Проехали Катовице. Постепенно сбрасываю с себя груз воспоминаний. Мой сосед – важный железнодорожный чиновник – пытается завязать разговор. Узнаю, что его перевели на службу в Ростов-на-Дону. Города он не знает, о России ни малейшего представления не имеет. Тем не менее подписал договор, что будет служить в Ростове десять лет. Теперь он хочет разузнать побольше, не дает покоя ни мне, ни другим пассажирам… Чтобы сделать нас поразговорчивее, вытаскивает из чемодана несколько бутылок спиртного и целый набор серебряных ликерных стаканчиков. Все от души смеются, усердно помогают открывать бутылки и тем немного облегчить его багаж: запасся на целые десять лет! Спиртное делает свое, языки развязываются. Но чем больше мы рассказываем, тем молчаливее становится наш бравый железнодорожник. Вот уже миновали Краков и Перемышль, а рассказам нет конца. Слишком основательно и всесторонне просвещаем мы его насчет того, что такое Россия.

Поезд прибывает во Львов. На вокзале царит пугающая неразбериха. Проходы, помещения, залы ожидания – все переполнено. Солдаты сидят, лежат на своих пожитках и ждут. Дорога на восток забита, раньше чем через двое суток отсюда не выбраться. Беру свой чемодан и трамваем еду на аэродром. Но и здесь неудача: погода нелетная! Тем не менее остаюсь ждать. Может быть, завтра представится возможность вылететь с курьерским самолетом.

Вечером с одним обер-лейтенантом отправляюсь в город. Он производит на меня хорошее впечатление. Широкие улицы, красивые дома, большие магазины, оживленное движение. В ресторане знакомимся с одним офицером, который рассказывает нам о жизни в городе. Он хочет повести нас в бар, но мы отказываемся. С нас на сегодня хватит.

Через два дня мне наконец удалось вылететь самолетом, который через Киев доставил меня в Харь -50 ков. Так как я могу вылететь в Старобельск только во второй половине дня, остается несколько часов побродить по городу. Навстречу мне много прогуливающихся солдат. На главной улице. Сумской, останавливаю добрый десяток солдат и спрашиваю, из какой они части. Из десяти только один из фронтовой части, ждет отправки поезда с отпускниками. Остальные из вокзальной и местной комендатуры, хозяйственной инспекции Юст», военной мастерской, реквизиционной команды, солдатской гостиницы, ремонтно-восстановительного взвода, военно-строительного ведомства, полевой жандармерии. От дальнейших расспросов отказываюсь. Теперь ясно, почему на фронте мы испытываем такую нехватку людей. Мы там кладем свои головы, а здесь, в тылу, создали мощный аппарат. Почему армия должна заниматься хозяйством? Зачем такое множество всяких комендатур?

В штабе группы армий «Б» в Старобельске узнаю, что мою дивизию перебросили в Сталинград, она действует в районе завода «Красный Октябрь». Я ожидал чего угодно, только не этого. Измотанные, разбитые батальоны, которым необходим отдых, – ими дело не поправить. Адъютант генерала инженерных войск разъясняет мне обстановку. Дивизия, уверяет он, пополнена людьми и вооружением до штатного состава и в настоящее время является на этом участке самой сильной.

И здесь царит тот самый оптимизм, который внушает мне отвращение со времени телефонного разговора с генералом – командиром моей дивизии – и с ' той ночи, когда при минировании погиб целый взвод. Наша дивизия самая сильная – это может сказать только полный профан.

Я-то надеялся по возвращении найти свой батальон где-нибудь на теплых зимних квартирах, а он опять на передовой.