Анри Гидель - Коко Шанель

Более всего она ценила то, что хозяева заведения, чета Грампэр, поселили ее в одну комнату с юной тетушкой, дражайшей Адриенн. Можно было вволю поболтать, обменяться самым сокровенным… Другая причина для радости – жить в самом центре Мулена, на углу Часовой улицы и рю д'Алье, невдалеке от квартала Жакмар. Это – самый центр коммерческой активности, наиболее оживленный квартал во всем городе. Много лет мечтала она о том, чтобы познать жизнь, мир – все то, к чему ее столько лет не допускали, что от нее столько лет прятали. Теперь-то она прекрасно понимала своего отца, его вечную жажду движения, стремление повидать далекие края. Вот именно из-за жажды странствий он меня оставил, а вовсе не из-за того, что он меня не любит, утешала себя девушка, кажется, готовая оправдать своего беспутного родителя…

В магазине работа двух юных барышень состояла в том, чтобы привечать клиенток, продавать им товар, выставленный на полках, принимать заказы, подгонять платья – и в этом они проявили такой необычный талант, что вскоре сделались притчей во языцех у муленских дам. Клиентура повалила валом…

Поскольку Адриенн, а иногда и Габриель продолжали посещать рукодельню института Богоматери, монахини направляли своих учениц в магазин «Святая Мария», что вполне устраивало его владельцев.

Кто побывает в краю Бурбонов, удивится, сколько же здесь замков, которые – возможно, в еще большем количестве, чем в Турене – рассеялись по всей округе. Многие из них более древние, более строгие, но при этом находятся в большем упадке, чем замки долины Луары. Чаще всего они принадлежат дворянским фамилиям, которые поколениями живут там со времен постройки. Среди них такие семейства, как Бурбоны, Ла-Палисс или Нексон. Большинство из членов этих семейств посещали исключительно магазин «Святая Мария», владельцы которого гордились столь престижной клиентурой. При каждом таком визите они, стоя за кассой, рассыпались в любезностях и не уставали повторять, как они счастливы. Но Габриель, к их удивлению, не разделяла подобного энтузиазма. Эта клиентура ей не импонировала, и раболепие, которое выказывали высокопоставленным гостям хозяева, раздражало ее. Эта юная бунтарка обладала неумолимою ясностью взгляда, удивительной у девочки, которую с ранних лет так долго держали в изоляции от внешнего мира.

Эта независимость мышления быстро вызвала в ней потребность убраться из мансарды, где их поселили, и жить где-нибудь в другом месте.

– Я больше не могу здесь оставаться, – говорила она.

Напуганная подобной дерзостью, Адриенн не решилась последовать за подругой. Но Габриель сняла скромную меблированную комнату в простонародном муленском квартале, на улице Пон-Гинге, которая выходит к реке.

Оставшаяся в одиночестве, Адриенн быстро заскучала. Прошло всего несколько недель, и она капитулировала.

Но будущая Коко на этом не остановилась. Тайком от хозяев заведения она, по просьбе иных клиенток, в часы досуга выполняла их заказы. Конечно, свободного времени у нее оставалось немного – приходилось проводить по десять часов в день за прилавком. Но коль скоро жалованье у нее оставалось смехотворным, а потребности все возрастали, она, не колеблясь, бралась украшать платья и юбки; у нее уже сложилась собственная клиентура. Адриенн также не оставалась в стороне. Клиентки Габриель не могли нарадоваться на качество выполненных заказов – она была усердна и старательна, и такой останется всю жизнь. К тому же благодаря работе в свободные часы ей удалось кое-что скопить.

Само собой разумеется, две юные барышни, ныне более свободные в своих передвижениях, чем в институте Богоматери, тратили выпадавшие им редкие и короткие мгновения отдыха отнюдь не на скучные прогулки по угрюмым берегам реки. Эти прогулки, привычные у муленских обывателей, мало чем отличались от выходов обазинских пансионерок. Итак, они решили (грешным делом!), что лучшее место для проведения досуга – центр города, и в особенности площадь Алье, являвшаяся средоточием муленских удовольствий вечером по субботам и по воскресеньям. Наших героинь стали частенько видеть вместе в «Гран-кафе» – новейшем шикарном заведении, созданном по образцу парижского «Максима», снискавшего в 1899 году мировую славу благодаря водевилю Жоржа Федо. Стиль nouille, [10]зеркала со скошенными краями в обрамлении затейливой резьбы по дереву придавали ему псевдопарижский шик, который никак не мог оставить равнодушными наших барышень. Иной раз они захаживали в старом городе и в чайный салон с названием «Искушение»; но где бы они ни появлялись, они не поддавались искушению и являли собою образец поведения: ведь они не забывали своего монастырского воспитания – во всяком случае, до поры до времени…