Джон Винер - Вместе! Джон Леннон и его время

То, что Джон поручил Йоко заниматься финансами, было верным решением, особенно если учесть, что она со всем прекрасно справлялась. Он также утверждал, что сделал этим шагом феминистский выбор. Многие ли миллионеры дают своим женам возможность вести дела? Много ли женщин в мире имеют полный контроль над 150-миллионным состоянием?

Самым выгодным капиталовложением Йоко стало приобретение стада коров. Она купила 250 голштинских - лучшую породу молочных - коров и 1600 акров пастбища на севере штата Нью-Йорк. Одну из коров она потом продала на нью-йоркской сельскохозяйственной ярмарке за рекордную сумму - 265 тысяч долларов. Она также покупала недвижимость, считая, что «недвижимость - это то, что надо приобретать в период инфляции». В то время, в конце 70-х, их ферма в Кэтскиллз стоила, наверное, 700 тысяч долларов. Она приобрела два старинных имения - одно на острове Лонг-Айленд близ Колд-Спрингз-Харбора за 450 тысяч, другое - в Палм-Бич, штат Флорида, за 700 тысяч. Это имение принадлежало Вандербилту. Здесь было семь господских комнат, пять комнат для прислуги, два бассейна, морской пляж длиной пятьдесят ярдов. Джон и Йоко хотели проводить лето на Лонг-Айленде, а зиму - в Палм-Бич. Такой же образ жизни вели богатые нью-йоркцы еще сто лет назад. Но многие поклонники Джона считали, что, приобретя эти роскошные особняки, кумир предал их: интересно, что это «Морж» забыл в этих замшелых дворцах? Особенно их возмущал дом в Палм-Бич. Ведь это было место, где жили одни старики, которые надевали смокинги на званые вечера и ложились спать в десять часов. Смешно было представить себе Джона в их компании.

Те, кто считал, будто он «запродался», словно забыли, где ему приходилось жить раньше. Как только «Битлз» добились славы, Джон купил замок в псевдотюдоровском стиле в Вейбридже, лондонском районе, где жили биржевики. Потом он переехал в огромное имение Титтенхерст в Эскоте. Единственным непретенциозным жилищем, где Джон обитал в сознательном возрасте, являлась квартира на Бэнк-стрит в Гринвич-Виллидж. Да, рабочий парень из Ливерпуля хотел покупать себе дорогие имения - но он ведь в них не жил.

Капиталовложения Йоко тоже были объектом недовольства. Интересно, а чего же хотели критиканы - чтобы она все профукала? Джон уже имел подобный печальный опыт - с «Эппл». Или, может, Джону лучше было поручить какому-нибудь крупному банкиру вложить его деньги в акции? Почему же никто из тех, кто язвил по поводу финансовых дел Йоко, ни словом не обмолвился о Мике Джеггере, или Бобе Дилане, или Пите Тауншенде и их инвестициях? Слава Богу, что хоть кто-то стал наконец вести денежные дела Джона и делал это совсем неплохо.

Йоко вела переговоры с адвокатами. Джон говорил по этому поводу: «Все они мужчины вальяжные, сытые, пьют водку за обедом, а чуть что - гавкают и даже тяпнуть могут». А Йоко с ними справлялась. И Джон этим гордился.

В интервью Джон иногда затрагивал тему денег - когда у него решались об этом спрашивать: «Мне доставляет удовольствие мысль, что у меня есть деньги. Во мне ведь до сих пор живет свойственный всем работягам страх перед нищетой. Говоря философски, я понимаю, что считать каждую копейку - это гнусно. Богатство, правда, тоже не приносит мне счастья. Помню, тетя Мими всегда говорила: «В роскоши я, наверное, буду совсем несчастной».

Джон и Йоко, конечно, правильно поступали, по-деловому распоряжаясь своими деньгами, но они также отдавали значительные суммы нуждающимся. Они заявляли, что установили для себя «десятину». Это означало, что ежегодно они жертвовали на благотворительные цели по меньшей мере несколько сот тысяч долларов.

Учрежденный ими «Фонд Духа» не был основным каналом их благотворительной деятельности. Он был зарегистрирован в декабре 1978 года, и его уставной фонд составил всего 100 тысяч долларов. Единственный дар фонда - 10 тысяч долларов - был сделан в 1979 году в пользу Армии спасения.

Вскоре после смерти Джона «фонд Духа» пожертвовал 285 тысяч долларов, но это были деньги, по просьбе Йоко посланные в фонд тысячами людей в память о Джоне. Тем не менее то, как эти деньги были распределены, дает некоторое представление о приоритетах Йоко. Самый значительный дар - 50 тысяч долларов - она передала «различным антивоенным организациям - анонимно, чтобы нас потом не стали упрекать в политических пристрастиях». Остальные деньги пошли на нужды здравоохранения, помощь наркоманам, в фонд двух леволиберальных политических организаций - «Международной амнистии» и Американского союза гражданских свобод, которые получили по 10 тысяч. Такие же суммы были переданы и в фонды ряда правых организаций - таких, как Полицейская атлетическая лига.