Гарри Каспаров: Шахматы как модель жизни

Реальные шахматные персонажи

Несколько видных шахматистов былых времен действительно имели проблемы с психикой в период активных выступлений или после завершения карьеры. Немецкий мастер Курт фон Барделебен совершил самоубийство в 1924 году, причем точно так же, как это сделал Лужин в романе Набокова: выбросившись из окна. Первый официальный чемпион мира Вильгельм Стейниц с переменным успехом боролся с психическим заболеванием в последние годы жизни. Акиба Рубинштейн, один из самых одаренных шахматистов первой четверти XX века, мало-помалу впал в патологическую застенчивость: сделав ход, он прятался в уголке игрового зала, где ожидал ответа соперника. Два величайших шахматиста в истории США — Пол Морфи и Роберт (Бобби) Фишер — сошли со сцены в расцвете таланта из-за серьезных проблем психологического характера.

Но всё это — исключительные случаи. Как вымышленные, так и взятые из реальной жизни, они не должны закрывать нам глаза на то, что подавляющее большинство шахматистов ничем не отличаются от обычных людей. Кроме одного — способности хорошо играть в шахматы.

Родословная «королевской игры»

Согласно официальной легенде, медленная военная игра наподобие шахмат зародилась в Индии и ее истоки теряются в глубине веков. Понемногу видоизменяясь, игра прошла длинный путь через юг Средней Азии, Персию и страны Арабского Востока — к Пиренейскому полуострову. Впрочем, европейцам «индийская» версия происхождения шахмат стала известна лишь в конце XVII века. С достоверностью можно утверждать одно: современные шахматы возникли в конце XV века в Средиземноморье и являются чисто европейским изобретением.

Обширная шахматная литература насчитывает сотни и даже тысячи лет, если включить сюда древнеиндийскую чатурангу и арабский шатрандж. Одна из первых европейских книг, выпущенных в типографии Уильяма Кэкстона в 1474 году, называлась «Шахматная игра». Общепринятая методика записи шахматных партий с помощью специальных символов («шахматная нотация») обеспечила шахматам богатую историческую летопись и позволила миллионам шахматистов последующих эпох учиться игре у легендарных мастеров прошлого.

Многовековая история шахмат свидетельствует о неуклонном развитии игры. Речь идет не только о правилах, которые в целом были стандартизированы к концу XVIII века.

Последние 200 лет правила оставались неизменными, а вот стиль игры и ее основные идеи претерпели значительные изменения, хотя этот процесс был постепенным и носил эволюционный характер.

В 1995 году немецкая газета Welt am Sonntag предложила мне вести еженедельную шахматную колонку. И у меня возникла идея подготовить краткий обзор творчества всех чемпионов мира.

Это была первая и, быть может, еще не до конца осознанная попытка внимательно изучить не только творчество самих чемпионов, но и их наиболее опасных соперников, которым не удалось покорить вершину шахматного Олимпа. Мне было интересно проследить развитие шахматной мысли через призму персональных успехов и неудач великих мастеров игры.

В 1999 году эти 64 колонки были расширены для публикаций в газете «Спорт-экспресс». А вскоре я решил написать серию книг «Мои великие предшественники». По ходу работы становилось всё более очевидно, что охват тем будет неизбежно расширяться, и в конце концов получился многотомный труд объемом 2500 страниц. Исследуя, как сейчас говорят, «под микроскопом компьютерного анализа» творчество великих шахматистов прошлого, я в то же время раздумывал и о возможностях использования этого бесценного шахматного опыта в других сферах человеческой деятельности.

За несколько лет работы я узнал о своих предшественниках много нового. Каждый чемпион мира имел свой неповторимый дар и внес огромный вклад в развитие игры. Изучая наследие двенадцати чемпионов и их главных соперников, я задавался вопросом: в чем же состоял секрет успеха этой «великой дюжины»? Каких чемпионских качеств не хватило сражавшимся с ними претендентам?

Естественно предположить, что выдающиеся шахматные способности подразумевают мощный интеллект и даже гениальность. Увы, это далеко не так. Не больше истины и в расхожем представлении о лучших шахматистах как о живых компьютерах, способных запоминать мегабайты информации и просчитывать игру на десятки ходов вперед.

На самом деле, как уже говорилось, нет никаких доказательств того, что шахматные мастера обладают какими-либо еще выдающимися талантами, кроме умения хорошо играть в шахматы. Целые поколения исследователей пытались выяснить, почему одни играют в шахматы хорошо, а другие — нет. Но обнаружить некий «шахматный ген» или какую-то особенность в раннем развитии будущих шахматистов так и не удалось. Тем не менее в шахматах — точно так же, как в музыке и математике — на свет рождаются настоящие вундеркинды. Они наблюдают за игрой взрослых, исподволь постигая правила, а потом вдруг начинают их обыгрывать и становятся маленькими звездами.