Гарри Каспаров - Шахматы как модель жизни

Картина, конечно, замечательная, но какие последствия всё это может иметь — положительные или отрицательные? Как это влияет на развитие критического мышления у наших детей и на их желание глубоко и серьезно изучать тот или иной предмет? Не приведет ли возможность получения мгновенных ответов на любые вопросы к атрофии мыслительной способности, подобно тому, как мышцы ног и бицепсы становятся вялыми от постоянной конторской работы за столом? Сможет ли гражданин Бангладеш выполнять работу, находясь за 10 000 километров от работодателя? Или, более оптимистичный вариант, сможете ли вы оставаться дома и работать по Интернету на компании из Германии, Бразилии и Индии?

Использование технологии — далеко не то же самое, что оценка ее перспектив и включение сделанных выводов в свою жизненную стратегию. За свою тридцатилетнюю шахматную карьеру я часто задавался вопросом, какое влияние технологические новшества могут оказать на мир шахмат, в котором я жил. Обычно мы узнаем о последних новинках из новостей или из общения с друзьями и знакомыми, но иногда вести приходят с совершенно неожиданной стороны.

И ребенок поведет нас

Когда я стал претендентом на шахматную корону, у меня появилась возможность обзавестись персональным компьютером, которых тогда в моем родном Баку было раз два и обчелся. Тот компьютер, конечно, был очень прост, но всё равно меня восхищал. Однажды я получил бандероль из Гамбурга от незнакомца по имени Фредерик Фридель, любителя шахмат и автора научно-популярных книг. Он прислал мне благодарственное письмо и гибкий диск с несколькими компьютерными играми, в том числе одну под названием «Хоппер», то есть по-русски «попрыгунчик».

Видеоигры в Европе тогда, в середине 80-х, еще не были таким феноменом, каким они стали в США, и я с энтузиазмом предался новой забаве. Признаться, в следующие несколько недель я тратил немалую часть свободного времени на достижение рекордных результатов в игре «Хоппер».

Несколько месяцев спустя, приехав по шахматным делам в Гамбург, я нанес визит вежливости господину Фриделю. Там я познакомился с его женой и двумя детьми, десятилетним Мартином и трехлетним Томми. Хозяева создали для меня домашнюю атмосферу, а Фредерик показывал мне на своем компьютере последние новшества. В разговоре я скромно упомянул, что стал мастером в одной из маленьких игр, полученных от него.

— Знаете, я лучше всех в Баку играю в «Хоппер», — сказал я, умолчав о полном отсутствии конкурентов.

— Какой у вас лучший результат? —? спросил он.

— Шестнадцать тысяч, — ответил я и немного удивился, когда эта внушительная цифра не заставила его хотя бы по вести бровью.

— Впечатляюще, — сказал Фредерик, — но в этом доме не такой уж рекорд.

— Что? Вы можете побить его?

— Нет, не я.

— Ага, значит, Мартин — мастер по видеоиграм?

— Нет, не Мартин.

Улыбка Фредерика, означавшая, что домашним чемпионом по «Хопперу» был трехлетний малыш, вызвала у меня гнетущее чувство.

— Не может быть, чтобы это был Томми, — недоверчиво сказал я.

Мои опасения подтвердились, когда Фредерик подвел мальчика к компьютеру и усадил его рядом с нами. После загрузки знакомой игры мне, как гостю, разрешили выступить первым, и я не ударил в грязь лицом, установив новый личный рекорд в 19 000 очков. Увы, когда за компьютер сел Томми, мой успех оказался недолговечным. Его пальчики порхали с поразительной быстротой, и вскоре счет достиг 20 000, а потом перевалил за 30 000. Я был вынужден признать свое поражение, чтобы не просидеть перед экраном до конца обеда. Мое положение было явно безнадежным.

Проиграть в «Хоппер» малышу было для моего самолюбия легче, чем уступить Карпову за шахматной доской, но это дало мне пищу для размышлений. Как моя страна будет соперничать с поколением маленьких компьютерных гениев, подрастающим на Западе? Вот я, один из немногих жителей большого советского города, имеющих компьютер, — и немецкий малыш обыгрывает меня без труда! А как насчет последствий для шахмат? Что получится, если архивировать и изучать шахматные партии в том же духе, как мы пользуемся компьютером для составления писем и хранения записей? Это будет мощное оружие, и я не должен стать последним, кому оно достанется.

Но первая возможность, которой я воспользовался после этого урока, не имела прямого отношения к шахматам. Когда я в 1986 году подписал спонсорский контракт с компьютерной компанией Atari, то взял в качестве платы более ста их компьютеров для первого в Советском Союзе детского компьютерного клуба (я был одним из его учредителей). Мы не могли оставаться в каменном веке, пока Томми и его проворные соотечественники завоевывают мир.