Олег Дивов: Как я был экстрасенсом

Но все же, один-то раз – было! Совсем не надо мне второго, хватит и одного. Но – было, понимаете? Ярко, мощно, остро. Прорыв. И может быть не такой дорогой ценой, но хотя бы однажды пережить нечто подобное я желал бы каждому. Очень уж это меняет восприятие мира. Примиряет с ним, что ли… Помогает уяснить, что на свете бывает всякое, и совершенно не обязательно верить в него, или не верить. Просто мир велик и многообразен. И вряд ли имеет смысл каждую его гармонию поверять алгеброй.

Лирическое отступление. Представьте себе молодого человека, студента, который отправляется сдавать экзамен, уже чувствуя, что нездоров, но еще не зная, что у него гепатит, и не догадываясь, что температура (опять температура!) зашкаливает. Он получает свою пятерку, выходит на улицу, и в каком-то совершенно остекленелом состоянии присаживается на ступеньку. Оглядывается мутным глазом. Смотрит, как листочки на веточках колышутся, замечает некую сокурсницу, идущую мимо, еще какие-то ничего не значащие детали… Теперь прямая цитата. «…В бессознательном состоянии я увидел все, что должно было произойти и произошло потом: бульвар Сен-Жермен, поблизости от которого мое французское издательство, президента на бэтээре с трехцветным флагом, прелестную, горько плачущую женщину, и себя, тоже плачущего, но из-за сиротства, и дергающийся ствол крупнокалиберного, и обложки, и милые, нежные лица, и взгляд – неописуемый…

Это было единственное настоящее сверхъестественное событие в моей жизни. Оно объяснялось температурой под сорок два – мы всем курсом сдавали кровь на донорском пункте, шприц был грязный, я заразился болезнью Боткина…

И все сбылось».

Это написал Александр Кабаков. Примерная дата происшествия – конец мая шестьдесят третьего года. Кабакову тогда было около двадцати.

И все у него сбылось.

Есть такая малоизвестная легенда, относящаяся ко времени Первой мировой войны. Группа солдат расположилась на обед в траншее на передовой. Вдруг один из них услышал голос, приказывающий ему немедленно встать и отойти в сторону. Солдат к этому моменту был совершенно измучен недельным пребыванием под обстрелом, и находился в таком состоянии, когда соображаешь в основном спинным мозгом. Голос прозвучал как обычная военная команда – безапелляционно, четким приказным тоном, – и солдат автоматически команду исполнил. Встал, да пошел по траншее. Он успел отойти шагов на двести, когда до него дошло, что никакого командира рядом не было, да и команда сама по себе была довольно странная. Боец понял, что ему от усталости просто что-то померещилось, и уже хотел было повернуть обратно, как в этот момент ту самую группу солдат разметало по траншее. Все они были убиты прямым попаданием снаряда.

Уцелевшего звали, ни больше ни меньше, Адольф. Ясное дело, Гитлер был тот еще выдумщик. Но я, например, именно этой байке мог бы поверить. И склоняет меня в этом направлении информация о тех колоссальных усилиях и огромных средствах, которые много позже затрачивал Третий Рейх на поиск и утилизацию древних оккультных знаний. Нужна была какая-то начальная инспирация, требовалось чудо, действительно произошедшее, чтобы шиза у Адольфа в дальнейшем разыгралась вовсю, заставляя мощное государство швырять деньги на ветер. Ой, да и на ветер ли? Впрочем, это уж совсем не моя компетенция. Моя компетенция – те самые инспирации, спонтанные прорывы в астрал и взаимодействие с энергетическими полями необъясненного свойства. То есть исключительно то, что я сам когда-либо имел возможность потрогать руками. Поэтому об НЛО, например, вы от меня ничего не услышите – хотя целая группа моих родственников видела одну такую штуковину, причем всего лишь после первого стакана, а выпить эти ребята могут ого-го сколько.

К сегодняшнему дню я собрал небольшую по объему, но симпатичную коллекцию свидетельств о реально имевших место пророческих видениях. Ничего особенного – вещие сны или обморочные проколы реальности вроде моего армейского опыта. Собирал я эту лабуду не намеренно, по случаю, и интересовался в первую очередь не сутью видения, а последующей эмоциональной реакцией невольного провидца. Именно невольного, профессионалы мне не любопытны. Критерий-то отбора самый простой – я искал подобных себе.

Таковых оказалось немного. В большинстве своем люди, которым вдруг являлось нечто, да еще и имело наглость потом сбыться (разброс от нескольких часов до года), переживали не только обычный, э-э… бытовой, скажем так, испуг – я ведь тоже ошалел, когда у меня сбылось, – но и серьезный долговременный шок. Чаще всего страх возможного безумия. Иногда сопряженный с ломкой некоторых устоявшихся представлений о природе окружающего мира. Потом, конечно, человек успокаивался, но для этого требовался значительный период. И в процессе интервью я несколько раз отмечал: страхи не вытеснены полностью.