Петр Лещенко - Петр Лещенко. Исповедь от первого лица

Популярная в конце 30-х и 40-х годов прошлого века песня «Мама» (музыка Модеста Табачникова, слова Григория Гридова).

Отрывок из стихотворения Николая Нигматулина (псевдоним Нигмата Ибрагимова) «Русская песня» (1815).

Мэр, городской голова.

В 1917–1918 годах Герман Пынтя (1894–1968) был членом Сфатул Цэрий (парламента Молдавии) и военным министром Молдавской демократической республики.

Солка — один из самых маленьких городов Румынии, имя которого стало нарицательным для обозначения захолустья.

Разница в возрасте между Петром Лещенко и Верой Белоусовой составляла 25 лет.

Сигуранца (в переводе с румынского — «безопасность») — тайная полиция, существовавшая в королевстве Румыния с 1921 по 1944 год.

Камень претыкания — устаревшее название камня преткновения. Из Послания к Римлянам апостола Павла: «Якоже есть писано: се полагаю в Сионе камень претыкания и камень соблазна: и веруяй в Онь не постыдится».

Отдел примарии, занимавшийся воинским учетом.

Точнее — Дробета-Турну-Северин, город на юго-западе Румынии.

Город на территории современной Республики Молдова.

Унтер-офицерское звание в румынской армии.

Лещенко имеет в виду так называемую «децимацию» — казнь каждого десятого воина по жребию, применявшуюся римской армией в качестве наказания.

Западная Молдавия (она же — Румынская Молдавия) — историческая область на северо-востоке Румынии, ограниченная на западе Восточными Карпатами, а на востоке рекой Прут.

Одесса была освобождена 10 апреля 1944 года.

То есть соблюдали вежливость, вели себя в рамках приличий.

Августовское восстание (августовский переворот 1944 года) — государственный переворот в Румынии 23 августа 1944 года, организованный и проведенный королем страны Михаем Первым и оппозиционными партиями. Переворот был направлен против кондцукэтора Иона Антонеску и его сторонников в высших эшелонах власти. В ходе переворота Ион Антонеску и его высокопоставленные сторонники лишились своих должностей и были арестованы, а Румыния перешла на сторону стран антигитлеровской коалиции. После ареста Антонеску был выдан советскому командованию и переправлен в Советский Союз. После войны он был передан румынскому коммунистическому правительству. 17 мая 1946 года Ион Антонеску и тринадцать его соратников из числа бывших руководителей государства (в том числе и губернатор Транснистрии Георге Алексяну) были приговорены народным трибуналом в Бухаресте к смертной казни.

То есть — антигитлеровской коалиции.

«Если бы молодость знала, если бы старость могла» ( франц .).

Из статьи О. Савича «Чубчик у немецкого микрофона», опубликованной в газете «Комсомольская правда» (Лещенко ошибочно пишет, что статья о нем была опубликована в «Правде») 5 декабря 1941 года: «…Когда оборванный белогвардеец — бывший унтер Лещенко добрался до Праги, за душой у него не было ни гроша. Позади осталась томная и пьяная жизнь. Он разыскал друзей, они нашли ему занятие: Лещенко открыл скверный ресторан. Хозяин был одновременно и официантом, и швейцаром… Кому-то из друзей пришла в голову блестящая идея: ресторатор, официант, швейцар и унтер должен стать певцом… Лещенко взял гитару и начал петь романсы. И тут случилось чудо: песенки возымели успех. Сочетание разухабистой цыганщины с фальшивыми, якобы народными мотивами и гнусавым тенорком показалось пражским мещанам истинно русской музыкой… Белогвардейцы подняли его, что называется, на щит… Пришла война… Захватив наши города, фашисты организовали в них радиопередачи. Несется из эфира на немецком языке: «Говорит Минск, говорит Киев». А затем раздается дребезжание гитары и гнусавый тенор развлекает слушателей: «Эх, чубчик, чубчик…». Унтер нашел свое место — у немецкого микрофона… В промежутке между двумя вариантами «Чубчика» — залихватским и жалостным — хриплый, пропитый голос, подозрительно похожий на голос самого Лещенко, обращается к русскому населению в прозе и без музыкального сопровождения. «Москва окружена, — вопит и рявкает унтер, — Ленинград взят, большевистские армии убежали за Урал»… наконец, в полном подпитии, бия себя кулаками в грудь для убедительности, Лещенко восклицает: «Братцы красноармейцы! На какого хрена вам эта война? Ей-богу, Гитлер любит русский народ! Честное слово русского человека! Идите к нам в плен! Мы вас приголубим, мы вас приласкаем, обоймем и поцелуем»… Надо ровно ничего не понимать в психологии русского народа, чтобы надеяться, что икота кабацкого хама может соблазнить советских людей…»