Владимир Бешанов: Год 1942 — «учебный»

«Дезинформация порой имела стратегическое значение. Так, 4 ноября 1942 года „Гейне“-»Макс» (лейтенант НКВД Алексей Демьянов, он же офицер связи в советском Генштабе, «завербованный» немецкой разведкой. — Авт.) сообщил, что Красная Армия нанесет немцам удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Немцы ждали удара под Ржевом и отразили его. Зато окружение группировки Паулюса под Сталинградом явилось для них полной неожиданностью».

Это косвенно подтверждает доклад в штабы ОЮСи ОКВ руководителя «русского отдела» абвера Гелена, ко торый, ссылаясь на агентуру в Москве, сообщал, что «главный уцар в будущих операциях русских» следует ожидать на участке группы «Центр».

«Не подозревавший об этой радиоигре Жуков, — продолжает Судоплатов, — заплатил дорогую цену — в наступлении под Ржевом полегли тысячи и тысячи наших солдат, находившихся под его командованием. В своих мемуарах он признает, что исход наступательной операции был неудовлетворительным. Но он так никогда и не узнал, что немцы были предупреждены о нашем наступлении на Ржевском направлении, поэтому бросили туда такое количество войск».

С этой точки зрения цель Ржевско-Сычевской операции действительно была достигнута. [599] Цена, как обычно, никого не интересовала. Поскольку Жукова обо всех этих тонкостях намеренно не информировали, то и воевал он всерьез, добросовестно укладывая перед немецкими позициями «ударную норму» 10 тыс. убитыми и ранеными в сутки! Отвлекающая операция обошлась дороже Сталинграда.

Даже вполне благонадежный Катуков засомневался, а нельзя ли было «отвлекать» противника не столь ретиво или применить весьма немалые силы поумнее:

«В течение ноября — декабря все три механизированных корпуса периодически вели на своих направлениях бои — наступательные и оборонительные. Действовали мы разрозненно и по задачам, и по времени. Не скрою, были тогда среди танкистов разговоры: а почему бы не нанести врагу одновременный удар силами трех корпусов? В таком случае мы, безусловно, добились бы более крупного успеха, создали бы ощутимый перелом в боевых действиях Калининского фронта.

Теперь— то любой скажет, что в ноябре -декабре сорок второго года развертывалась решающая битва на Сталинградских рубежах. Следовательно, нашим механизированным корпусам ставилась вполне конкретная и с дальним прицелом задача: активными действиями не на одном, а на нескольких направлениях связать резервы противника и не дать гитлеровскому командованию широко маневрировать своими силами. Наши действия не только помешали фашистам перебросить часть соединений на поддержку группировке, попавшей на правом берегу в безвыходное положение, но и заставили их усилить войска, действовавшие на нашем фронте.

Все это ясно, хотя и сейчас можно спорить: нельзя ли было ту же задачу решать другими методами, не изматывая в малоэффективных боях довольно крупные танковые силы? Правда, этому мешали непроходимые леса и болота. Но все же, думается, танковая группировка на Калининском направлении была использована не в полную меру своих возможностей». [600]

В версии Судоплатова вызывает сомнение неинформированность Жукова. Как-никак он являлся первым и единственным заместителем Верховного Главнокомандующего, т. е. в военной иерархии занимал второй пост после Сталина.

По мнению американского военного историка Дэвида М. Глэнца, причины поражения лежали в том, что

«Жуков осуществлял операцию „Марс“ в характерной для него манере. Советские атаки были массированными, он не жалел людских и материальных ресурсов, не учитывал неблагоприятные условия местности и погодные условия. Стремясь к победе, он полагался на нажим по всему фронту и простой маневр мощными танковыми и механизированными корпусами… Умело организованная немецкая тактическая обороны относительно небольшими „боевыми группами“, максимально использующими преимущества местности, сдерживала атакующие советские мобильные части, не позволяя им прорваться в оперативный тыл немцев. Обороняющиеся изматывали атакующую пехоту и отсекали ее от танков. Не поддаваясь панике и удерживая только то, что действительно необходимо было удержать, германское командование постепенно собирало резервы, необходимые для контрударов и победы».

Поразмышлял над этим вопросом и сам Жуков:

«Разбираясь в причинах неудавшегося наступления войск Западного фронта, мы пришли к выводу, что основной из них явилась недооценка трудностей рельефа местности, которая была выбрана командованием фронта (?) для нанесения главного удара.