Андрей Норкин - От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война

Пару слов по поводу «прививки от наивности». На мой взгляд, пророчество Чубайса сбылось не через три года, а через два. Не в момент начала избирательной кампании 1999 года, а в конце 1998-го, когда дочери президента Ельцина оказались замешаны в коррупционный скандал с «Делом Mabetex». И «истории про счета, замки и поместья» стали появляться тоже в это время. Напомню, одной из глав «Дела Mabetex» было предположение, что компания еще в 1993 году открыла на имена Елены Окуловой и Татьяны Дьяченко кредитные карты, которые оплачивал лично глава Mabetex Беджет Пакколи. После чего (или в результате чего) и получил столь интересовавший его «кремлевский контракт». Возможно, Татьяна Борисовна инстинктивно не хотела связывать начало крупномасштабной войны НТВ против «Семьи» с неприятной историей этих кредитных карт.

В ходе расследования скандала появилась информация, что кредитки дочерей президента якобы были открыты без их ведома, хотя они ими все-таки пользовались. Так или иначе, в конце 2000 года Окулову и Дьяченко даже вызывали на допрос в качестве свидетелей. Но само дело было закрыто. Правда, как говорится, «осадок остался». В том числе в силу следующих обстоятельств.

НТВ активно приветствовало действия Генпрокуратуры по «Делу Mabetex». (К возможным объяснениям этой заинтересованности мы обратимся совсем скоро, сейчас – факты.) Но если Скуратова поддерживал Гусинский, то Березовский с генпрокурором конфликтовал. Напомню, Борис Абрамович к тому времени уже перепрыгнул из кабинета заместителя секретаря Совета Безопасности России в кабинет исполнительного секретаря СНГ, но главное – он был полноценным «членом Семьи».

У Скуратова внезапно начались проблемы, апофеозом которых стало возбуждение уголовного дела уже в отношении него самого. Окончательно забыть «Дело Mabetex» генпрокурору пришлось в марте 1999 года, после демонстрации в эфире телеканала «Россия» (который, будучи целиком государственным, не принадлежал Березовскому, но находился так или иначе в зоне его досягаемости) небольшого документального фильма. Материал показали после выпуска программы «Вести» уже поздно ночью. Это была видеозапись встречи «человека, похожего на генерального прокурора», с двумя проститутками. Сам Скуратов всегда утверждал, что пленка была поддельной. Качество записи действительно оставляло желать лучшего, если эта фраза уместна в данном случае. Но «человек, похожий на прокурора», еще и имел небольшие проблемы с дикцией, очень похожие на манеру разговора реального Юрия Скуратова, да и девушки называли своего партнера Юрой…

Конечно, произошел скандал. Но пока все обсуждали этическую сторону вопроса, наступило 2 апреля, и Ельцин отстранил генерального прокурора от должности с формулировкой «на период расследования возбужденного в отношении него уголовного дела». Собственно, на этом история громкого коррупционного скандала под названием «Дело Mabetex» в России и закончилась. Она, правда, не зачахла совсем, потому что все-таки была международной, и постепенно переродилась в «Дело Бородина», которого угораздило даже посидеть в иностранных тюрьмах. В следующие два года НТВ будет много и яростно об этом говорить.

Так в чем же причина такого параноидального внимания телекомпании ко всем этим событиям? Изначальная причина? Или причины? Они просты – это все те же «понятия», по которым строился и развивался российский бизнес на протяжении всех 1990-х годов. Настанет время, и Владимир Гусинский скажет мне: «Я никогда не вел и не буду вести переговоры с человеком, которого могу просто послать на х…!» Абсолютная убежденность в том, что демонстрация силы, «качание рогами» – единственно возможный способ решения любых вопросов, и привела в итоге к многочисленным проблемам главного акционера НТВ и других олигархов, не сумевших перестроиться. Не сумевших из эпохи Ельцина войти в эпоху Путина.

Поэтому причина все та же – деньги. Стремление их заполучить и раздражение от того, что этому кто-то мешает. В тот период НТВ оказался единственным из всех федеральных телеканалов, который не получил государственного стабилизационного кредита. Основания в отказе были очевидными – в стране дефолт, финансовый кризис. Но, к сожалению, главные лица НТВ жили по принципу «Государство – это я!». Кредит пришлось брать у «Газпрома».

Конечно, сторона Гусинского выступала с контраргументами. Однако парадокс в том, что из всей «большой четверки» – Гусинский, Малашенко, Добродеев, Киселев – большая часть разъяснений исходила от одного человека, Евгения Киселева. Гусинский крайне редко давал интервью, стараясь говорить исключительно о бизнес-перспективах; Малашенко если и выступал, то делал это крайне неохотно, как бы намекая, что сама тема разговора слишком мелкая; а Добродеев, кажется, вообще никогда ничего публично не говорил, потому что занимался работой. «Новости – наша профессия!» Это был и лозунг телекомпании, и ее основной вид деятельности, которым Олег Борисович был занят с утра до вечера. Оставался Евгений Алексеевич, ведущий главной аналитической программы. Таким образом, выбор главного спикера казался совершенно логичным, но беда заключалась в том, что Киселев-ведущий и Киселев-оратор – это были, как говорится, «две большие разницы».