Иоахим Фест - Адольф Гитлер (Том 3)

В то же время военное производство достигает таких высоких показателей, каких еще не бывало. И хотя недопоставки и беспрерывные бомбежки постоянно создают все новые трудности, но Шпееру все же удается справиться с ними своими изобретательными и энергичными импровизациями. Производство орудий увеличилось с 27 000 в 1943 году до более чем 40 000, танков – с 20 000 до 27 000, а самолетов – с 25 000 до почти 38 000. Но это был лишь наичрезвычайный, безжалостно пожиравший все резервы сил и словно зовущий на самый последний бой подъем, ни сохранить, ни как-то поддержать, ни тем более повторить который стало уже невозможно. Поэтому он лишь ускорял крушение, тем более что союзники перешли к тем систематическим бомбардировкам заводов, производивших горючее, которые они когда-то планировали, а затем оставили. В результате тут же стало наблюдаться, например, недопроизводство авиационного бензина – со 156 000 тонн в мае 1944 года до 52 000 тонн в в июне, 10 000 тонн в сентябре и, наконец, всего до 1 000 тонн в феврале 1945 года [643]. Тем самым начали исчерпывать себя все возможности для продолжения войны: недопоставки и бомбежка имели своим следствием ощутимую нехватку сырья, а это, в свою очередь, сокращало производство и снижало качество вооружений, что вело к новым территориальным потерям и давало, со своей стороны, возможность противнику базировать свою авиацию все ближе к территории рейха. Теперь почти все оперативные решения принимаются с оглядкой на состояние военной техники, на каждом разборе положения на фронтах речь идет о сырьевых ресурсах, трудностях транспортировки, дефицитах. С осени 1944 года к взрывчатым веществам подмешивается двадцать процентов соли, на аэродромах готовые к вылету истребители стоят с пустыми баками, а в одной из своих памятных записок того времени Шпеер приходит к выводу, что «с учетом времени складирования и прохождения в перерабатывающей промышленности… зависимое от хрома производство, т. е. все производство вооружений, к 1 января 1946 года будет свернуто» [644].

А в это время русские, прорвав фронт на центральном участке, уже вышли к Висле и из-за ожесточенной тактики Гитлера на удержание продолжали отрезать и окружать все новые немецкие соединения; на некоторых разборах обстановки на фронте выяснялось, что у немцев вдруг, не подав о себе знать, исчезали и больше не находились целые дивизии. Сходным образом, как цепь прорывов и окружений, складывалась и ситуация на Западе, после того как союзники повели с конца июля маневренную войну. Гитлер, сам когда-то успешно применявший такой метод операций, не мог уже теперь находить ему какого-то противодействия и, как и прежде, упорно отклонял все предложения о подвижной обороне, настоятельно делавшиеся ему новым начальником генерального штаба генералом Гудерианом. Вместо этого он, словно зациклившись на своих наступательных концепциях, постоянно разрабатывал планы все новых наступлений, до деталей предписывавшие командующим на местах участки, а также деревни, мосты, дороги, по которым они должны были продвигаться вперед [645]. И хотя вермахт еще насчитывал в своем составе более девяти миллионов человек, эти войска были рассредоточены на половине континента – от Скандинавии до Балкан. Стремление Гитлера удерживать потерянные престижные позиции, а также необходимость сохранять все уменьшающуюся сырьевую базу подавляли всякую оперативную свободу. В августе Красная Армия отобрала Румынию с ее нефтяными месторождениями, в сентябре – Болгарию, а когда немецкие линии на Балканах были прорваны почти без сопротивления, из войны вышла и измотанная Финляндия. Примерно в то же время англичане высадились в Греции и вошли в Афины. До конца августа союзники заняли и Северную Францию, захватив при этом огромное количество трофеев – материалов и вооружения, а также целое войско пленных. В первые дни сентября их танковые соединения вышли к Мозелю, а неделю спустя, 11 сентября, американский патруль впервые перешел западную границу Германии. И хотя немного позже еще раз удалось отразить предпринятый русскими прорыв в Восточной Пруссии, всем теперь стало ясно: война вернулась на территорию Германии.

Несмотря на все это, Гитлер и не думал сдаваться. Первые же проявления разложения вермахта подавлялись им драконовскими методами; так, например, в начале сентября он устами Гиммлера пригрозил всем дезертирам наказанием, которое будет постигать их семьи. Он рассчитывает на раздоры в стане союзников, на силу вновь подтвердившегося 20 июля «Провидения», на какой-то внезапный перелом в войне: «Они плетутся к своей гибели», – заявил он на одном из совещаний в ставке, которое выявило его решимость продолжать войну при всех обстоятельствах.