Эндрю Кук - Сидней Рейли. Подлинная история «короля шпионов»

Согласно тому же донесению Заграничной агентуры, другими активными членами «Общества друзей русской свободы» были:

«Аладьин и его жена (43, Sulgrave Road, Hammersmith, W). Переселились в Лондон из Парижа и сначала принимали деятельное участие во всех собраниях русских и польских революционеров, но теперь в виду павшего на них подозрения в шпионстве, совершенно устранились от всяких сношений и бывают только о Гольденберга.

Гольденберг, Леон (15, Augustus Rd, Hammersmith W.) Со времени своего прибытия из Нью-Йорка, в апреле 1895 г., состоит главным управляющим конторой “Общества друзей освобождения России” и поддерживает сношения почти со всеми русскими и польскими революционерами.

Волховский, Феликс (47, Tunley Rd, Tooting, S.W.) Деятельный революционер, часто читает рефераты, — преимущественно на тему о своей ссылке в Сибири; после смерти Кравчинского занял его положение.

Чайковский Николай Васильев; известный эмигрант; среди поляков считается агентом русского правительства. За последнее время с ним сошелся грек Мицакис (№ 90), довольно часто ездящий в Петербург. проживает 1, College Terrace, Harrow.

Ротштейн, Федор (65, Sydney St, Mile End, E.); выступал на последнем социалистическом конгрессе в Лондоне под именем Духовецкого. Очень деятельный революционер, вращается в русских и польских кружках. Принимал активное участие в последней революционной демонстрации лондонского пролетариата в Трафалгарском сквере, где занимал место на цоколе самой Нильсенской колонны, рядом с другими ораторами.

Войнич, он же Келчевский (Great Russel Mansions, Great Russel Street, W.C.; Контора: Soho Square, W). Прежде принимал активное участие в революционном движении, но теперь более занимается литературными работами, — тоже на революционные темы. Содержит международную социалистическую библиотеку. Жена — англичанка, пишет романы» [10] Имя Зигмунда Розенблюма было включено в розыскной циркуляр Департамента полиции № 4900 «Список лицам, за коими по возвращении в пределы России надлежит установить секретное наблюдение», а на самого Розенблюма заведено отдельное дело, в котором, однако, нет ничего, кроме упомянутого циркуляра (ГА РФ. Ф. 102. 00. 1903. Д. 736). Когда рукопись перевода этой книги уже находилась в издательстве, в архиве Заграничной агентуры Департамента полиции мною (Д. Б.) был обнаружен документ, на основании которого за Розенблюмом было предписано вести негласное наблюдение в случае его возвращения в Россию. Это составленный в феврале 1903 г. Л. А. Ратаевым список проживавших в Лондоне русских и польских политэмигрантов с краткой справкой на каждого из них. Агентурное описание Розенблюма заслуживает того, чтобы его привести полностью: «Розенблюм, Сигизмунд (Keynsham, близ Бристоля, где у него имеется мыловаренный завод). Близкий приятель Войнича и, в особенности, его жены. Всюду сопровождает последнюю, даже когда она уезжает на континент. Женат на богатой англичанке. Недавно привлекался к ответственности за ложную присягу, данную по случаю принятия его в великобританское подданство. Приметы: 33 лет, роста среднего, длинный нос, брюнет, остроконечная бородка, внешний вид приличный» (ГА РФ. Ф. 102. Оп. 316. 1898 г. Д. 1. Ч. 16. Лит. А. Л. 84 об. — 85). На сегодняшний день эти два документа являются единственными найденными в российских архивах документальными подтверждениями тому, что Зигмунд Розенблюм находился в поле зрения русской тайной полиции. (Прим. пер.) .

Поразительная удачливость, с которой Вильфред Войнич добывал редкие средневековые манускрипты, породила целый ряд предположений, объясняющих неожиданное появление на свет прежде никому не известных древних рукописей. Так, по одной из таких версий, он приобретал в Европе неиспользованную средневековую бумагу и, используя свои химические знания, делал «средневековые» чернила и краски для изготовления «древних» манускриптов. Один из работников, служивших ранее у Войнича, Миллисент Соуерби, подтвердил, что продавал чистые листы XV века избранным клиентам по шиллингу за лист {86} 86 Sowerby, Millicent Е. Rare People and Rare Books. Constable, 1967. P.21. . Поскольку мы располагаем свидетельством того, что Войнич по крайней мере имел возможность доставать старинную бумагу, то нельзя исключить и то, что он или Розенблюм также причастны к изготовлению «средневековых» красок и чернил. Для человека, занимающегося изучением химического состава этих веществ, лучшее место, чем библиотека Британского музея, хранящая в своих недрах колоссальное количество древних манускриптов и трудов по средневековому искусству, наверное, трудно себе представить.