А. Киселев (Составитель) - Полководцы и военачальники Великой отечественной

Служба на «Парижской коммуне» явилась важной ступенью в жизни Владимира Филипповича. Здесь в 1928 году он был принят в партию, на этом корабле он сформировался как советский военно-морской командир. Незаурядные способности и трудолюбие, любовь к флотской службе определили быстрое продвижение Трибуца по службе. В 1929 году он стал вторым помощником командира корабля и старшим вахтенным начальником.

Тогда же, в 1929 году, экипажу выпало суровое испытание. «Парижская коммуна» вместе с другим кораблем совершила поход с Балтики на Черное море. Линкор попал в жесточайший шторм. Владимир Филиппович возглавлял верхнюю команду корабля, рискуя жизнью, выполнял обязанности. Волны заливали палубу, срывали накрепко прикантованное имущество. Корабль клало с борта на борт. Но моряки сумели преодолеть шторм, исправным привести свой корабль в Севастополь. Оценка деятельности Владимира Филипповича дана в надписи, которая была выгравирована на серебряной пластинке, прикрепленной к подаренному ему маузеру: «Стойкому защитнику пролетарской революции т. Трибуцу В. Ф. от РВС СССР».

Затем служба на другом линкоре – знаменитом «Марате», после чего Владимиру Филипповичу был доверен самостоятельный пост – он был назначен командиром эсминца «Яков Свердлов».

Опыт накопился большой и разносторонний, а возраст был таким, когда говорят: все еще впереди. И молодой командир эсминца был направлен в Военно-морскую академию, которую окончил в 1932 году. Видимо, впрок пошла учеба. В 1936 году Владимиру Филипповичу пришлось расстаться с эсминцем. Ему была доверена ответственная должность начальника отдела в штабе Краснознаменного Балтийского флота. В феврале 1938 года Трибуц стал начальником этого штаба.

Служба в штабе подготовила Владимира Филипповича к еще более ответственной работе. В апреле 1939 года он был назначен командующим Краснознаменным Балтийским флотом. Было ему тогда 39 лет…

Потеряв надежду уснуть, Владимир Филиппович досадовал: «Нашел время для воспоминаний!» И все же воспоминания шли своим чередом, пока не достигли того, с чем утром Трибуц должен был явиться в Смольный, – доложить об итогах прорыва флота из Таллина. Владимир Филиппович стал готовиться к поездке в Ленинград.

Днем, когда машина неслась по Ленинграду, Трибуц с интересом рассматривал улицы. Город стал строгим, опоясался окопами и баррикадами. В парках и скверах стояли зенитные орудия, окна подвалов, первых этажей зданий были закрыты мешками с песком. Да, думал он, надо докладывать не только о прорыве, но и соображения о включении кораблей и частей флота в общую систему обороны города.

В этот день в Ленинград приехали представители ГКО и Ставки Верховного Главнокомандования. Среди прибывших был и нарком ВМФ Кузнецов. Кратко и строго доложил Трибуц о таллинском переходе. Итоги его были одобрены. И действительно, боевое ядро флота сохранено, и это было главным. Балтийцы становились в общий строй защитников Ленинграда.

На другой день в Кронштадте Кузнецов и Трибуц поднялись по широкой лестнице в штаб флота.

– Живы! – показал Трибуц на старинные часы на лестничной площадке. – А во многих комнатах после перехода хозяев нет, погибли.

– Да, – вздохнул Кузнецов. – Хороших людей потеряли. Но ведь каков переход! Боялся за флот, ох как боялся!

В кабинете Трибуца с темно-синими, словно сказочное летнее море, обоями и старинной мебелью собрались члены Военного совета. Трибуц вновь доложил о переходе, но теперь уже подробно, с деталями – наркома интересовало все.

Затем состоялась встреча народного комиссара Военно-Морского Флота с командирами соединений – участниками похода.

– Вы, конечно, много пережили, – говорил Кузнецов. – Я не был с вами и не во всем еще разобрался. Но, видимо, вы сделали все, что было в ваших возможностях. Управление флотом было твердое, уверенное.

Это была заслуженная оценка. Немалыми оказались потери во время прорыва кораблей и судов, но поставленная флоту задача – прорваться в район Ленинграда – была выполнена, крупная морская операция завершилась успешно. Переход был не бегством, а продуманным, необходимым отступлением, в котором личный состав проявил огромную выдержку и силу духа, а командиры соединений во главе с командующим – высокое искусство руководства прорывом крупных сил флота в крайне тяжелой боевой обстановке. Их опыт во многом был использован в организации охраны крупных конвоев при эвакуации Одессы и Севастополя.