Леон Дегрель - Любимец Гитлера [Русская кампания глазами генерала СС]

Конечно, большинство бомб падало рядом с целью, вырывая бессмысленные огромные воронки, серые в снегу полей. Они валили целые ряды елей. Тем не менее падало столько бомб, что все же сотни попадали, куда хотели. Горели автомашины, зияющие дыры возникали на горных дорогах. Дома складывались гармошкой и полностью преграждали путь.

Эти бомбардировки не были неожиданностью, поэтому большие группы русских и итальянских пленных были подтянуты ко всем критическим точкам. Они быстро разбирали завалы, заполняли воронки, впадины. Но для этого нужно было время. Целые колонны транспорта останавливались. Английские самолеты пикировали на них, поджигали многие грузовики, что создавало дополнительные трудности. С этого дня было уже ясно, что транспорт будет в затруднении.

Я использовал большой командный автомобиль. Он был с исключительно мощным мотором, ползал, как танк, через все преграды, но глотал свои семьдесят литров горючего на сто километров.

Я потерял как-то пять минут, чтобы путем переговоров достать канистру горючего на одном перевалочном пункте. Эта канистра спасла мне жизнь. Без нее я бы оказался в Сен-Вите как раз в тот момент, когда город взлетел на воздух.

Мне оставалось около трехсот метров от этого городка. Я выехал из леса и спускался по большому склону серпантином, когда увидел в воздухе эскадрилью союзников.

Было примерно шестнадцать тридцать.

Это было зрелище конца света. Едва были сделаны первые выстрелы зениток, как вдруг целая улица взлетела в небо. Ни одного дома не осталось, ни снопов обломков.

Но целая улица, прямо в небо!

Она поднялась одним махом на высоту в десять метров, затем рухнула с ужасным грохотом.

В течение двадцати минут эскадрильи сменяли одна другую. Люди, маленькие синие точки в снегу, носились вдалеке среди полей. Затем сильный грохот авиамоторов удалился к солнцу, освещавшему на западе верхушки елей.

Город был уничтожен.

Были видны ступни, головы, женские или солдатские туловища, торчащие из нагромождения рухнувших балок. Улицы были на уровне земли, как рухнувшие от щелчка пальцем карточные домики.

Нам удалось перепилить несколько толстых деревьев, перекрывших дорогу. Вскоре наши усилия оказались напрасными. Все вокруг рухнуло, проезд был невозможен для всех и всего. Мой вездеход встал, как и другие.

Эти двадцать минут принесли такие разрушения, что населенный пункт Сен-Вит в течение всего наступления станет непроходимым.

Мы попытались обойти эти апокалипсические развалины по полям. Моя машина валила изгороди, буксовала в снегу. Я добрался до одной траншеи на западном хребте от Сен-Вита.

Там лежала шеренга убитых американцев. Они были точно выложены в ряд. Они сохранили здоровый кирпичный цвет лиц хорошо питавшихся парней, напоенных свежим воздухом. Их накрыли очереди из танков. У двоих лица были плоскими, как конверт, но эти лица, лишенные выпуклости, сохранили выражение впечатляющего благородства.

В траншее не было пустого места. Каждый из этих ребят остался на своем посту, несмотря на волну из пятидесяти или ста танков, поднявшихся к ним по склону, след гусениц которых можно было проследить на толстом слое снега.

Мы хотели добраться до северного выхода из Сен-Вита и вступить на дорогу в Мальмеди, но все выходы были непроезжими.

Полевая жандармерия была перегружена, не знала куда, на какой побочный, окольный путь направить блокированные колонны. Мы всю ночь пробирались по лесным дорогам, забитым укрывшимися там грузовиками.

Только к рассвету мы подошли приблизительно на восемь километров от Сен-Вита к одному хутору, затерянному в долине. Маленькая церковь на холме была окружена простыми могилами крестьян со скульптурами Христа из черепицы. Северный фронт был совсем близко, мы слышали яростную канонаду артиллерии. Ночью к опушке леса подтянулись американские пушки.

Зепп Дитрих располагался в белом домике, одиноко стоявшем в верхней части городка. Я познакомился там с генералом Моделем. Это был пожилой низкорослый мужчина, розовощекий, с хитринкой в глазах. О его храбрости ходили легенды. В 1945 году он покончил жизнь самоубийством, чтобы не видеть разгрома своей родины.

Сопротивление врагу на севере от Мальмеди до Моншау было упорным: знаменитый полковник Скорцени, освободивший и увезший на самолете Муссолини в сентябре 1943 года, попытался проникнуть в Мальмеди неожиданно, с несколькими сотнями людей, которых он сам готовил. В этой заварухе он потерял много своих солдат, но добился победы и был ранен. Его лоб пересекала царапина. Заплывший глаз еще более добавлял мрачности его испещренному шрамами лицу.